— Так-то да, наверное, надоело просто, сугробы эти, и куда вообще идём?
— Туда. — Шкет указал рукой в поле. Прищурился, обернулся. Почесал затылок.
— Чё?
— Да так, заблудились по ходу…
— Норм. — Кивнул ему Штык. — Короче. Братан, иди в пизду.
И исчез. Только облако снежное взвилось вверх и окутало всё вокруг. А потом…
— Аааа!!!
И звук такой «шмяк», но матерно. Шкет на звук пошёл и вскоре замер на краю обрыва. Штык внизу, аккуратно отталкивается от снега руками и ногами, но ничего не получается — снег рыхлый очень, руки-ноги проваливаются, а кусок арматуры, что торчит из груди, он довольно длинный.
— Ну? — Говорит Шкет, спустившись вниз и закуривая. — Доволен?
— Сань, помоги а? — Штык прекратил попытки снять себя с куска ржавой железы и бровки почти что домиком сложил. — Нет, серьёзно, помоги, а? С меня поляна, отвечаю.
— Ща. — Шкет подошёл к другу, тот радостно руки к нему протянул, но товарищ их отбросил в сторону, ухватился за арматуру и согнул её в сторону горизонта, после чего отошёл в сторону.
— А, в натуре. — Удивился Король вампиров, потом рывком бросил себя вперёд, пискнул тоненько от боли и дальше уже просто пошёл, а арматура из спины и вышла.
Штык сел на снег, рядом с другом, посидел пару секунд, потом тоже закурил. Дымок пошёл изо рта его и из груди тоже тонкой струйкой тянется дым.
— Гы. Зырь Сань, я дырявый теперь…
Саня-Шкет поперхнулся, сигарету укусил так, что фильтру пришёл трагический финал и, округлив глаза, покрутил пальцем у виска. У Штыка улыбка с лица спала, он слегка покраснел и затылок пальцами скрести начал.
— Бля, в натуре, не подумал, херню сморозил. Я ж не в том смысле. Я вот, в этом смысле. — И указал себе пальцем на грудь, да излишне поспешно и снова заскулил от боли — палец попал точно в желудок, разорвал неповреждённые ткани и там познакомился с завтраком. Часть завтрака тут же выпала на снег. — О, а я разве это ел? — Задумчиво рёк царственный Носферус, разглядывая упавшую на снег массу, потом поддел полупереваренный кусочек пищи пальцем и снова на него глянул. — Это чё? Ананас что ли? Чёт я не ел вроде ананасы-то…
— Лёха бля! Я ж щас блевану. — Предельно откровенно заявил Шкет.
— Пардон, хуле, о! Зажило уже, зырь. — И выпрямился, показывая вымазанный кровью живот. Шкет поморщился от отвращения, но взгляд один бросил, да так и замер. Протянул руку, коснулся раны пальцем. Нету раны, свежая кожа, уже и с волосами. Брови стабильно вверх поползли.
