, содержание которой было пересказано Страбоном, Фаросский маяк спроектировал архитектор Сострат.
После смерти Арсинои здоровье царя ухудшилось. Он постоянно болел и временами, очевидно, был даже на волоске от смерти. Тогда все жители Египта объединялись и начинали молиться за его выздоровление. Данный факт свидетельствует о том, что Филадельфу удалось сохранить популярность в народе, несмотря на многочисленные недостатки. В свою очередь, сам он возлагал ответственность за свое выздоровление на какое-нибудь египетское божество. До нашего времени сохранилась одна из подобных посвятительных надписей, в которой упоминаются Хонсу, почитавшийся в Фивах и считавшийся богом-целителем, и обожествленная Арсиноя II. В ней Филадельф благодарит «Хонсу, великого бога, изгоняющего демонов, спасшего Его Величество от загробного мира». Однако ни Хонсу, ни какое-либо другое египетское или греческое божество не способно даровать бессмертие, да и сам Филадельф, ослабленный из-за потакания своим желаниям, не смог противостоять старости. Но в глазах подданных он до самого конца оставался героем, обладающим наполовину божественной сущностью, и прощальные слова Феокрита: «О Филадельф, о тебе я буду говорить, как и о других полубогах», вероятно, выражали общее мнение.
Приближался конец царствования Филадельфа – дни его жизни были сочтены. Он все еще обладал живым умом и крепко держал в своих руках бразды правления, но на его лице и теле оставили следы беспутный образ жизни и потакания желаниям. Светловолосый юноша превратился в уродливого лысого старика, не способного передвигаться без посторонней помощи. Царь страдал от подагры и ожирения. Его лицо стало красным, глазные яблоки выдались наружу, а кожа вокруг рта растянулась. Он хватался за жизнь, моля богов о бессмертии, с завистью смотря на здоровых бедняков, отдыхавших на берегу моря. «Несчастный я! – воскликнул он. – Почему не могу я быть одним из них!» Какой печальный конец…
Глава 5
Птолемей Эвергет
247–221 гг. до н. э.
После смерти Филадельфа на египетский трон сел Птолемей Эвергет, старший из сыновей, рожденный ему Арсиноей I. Это был красивый и добродушный македонянин, несмотря на массивную шею и рябое лицо. В его праве на престолонаследие никто и никогда не сомневался. Филадельф отверг Арсиною, но не ее детей, и его новая жена и сестра Арсиноя II не ставила под сомнение их право на трон. Эта женщина с материнской заботой относилась к молодежи. Она была добра к собственным детям, рожденным от Лиси-маха, и стала такой же прекрасной мачехой для произведенных на свет первой Арсиноей, место которой она заняла. Она следила за состоянием их здоровья, обучением. Впоследствии Эвергет признавал, что многим обязан этой женщине, называя себя «сыном Птолемея и царицы Арсинои, божественных брата и сестры».
