Логран кивнул им на прощанье и двинулся прочь — он спешил, что б эта чудесная, невероятно добрая девушка, не увидела, как на глазах его наворачиваются слёзы. Он бы очень хотел остаться, хотел бы, что бы у него была…, мама? Мальчик не смог ответить на такой вопрос. Ему просто не хотелось быть одному. Он хотел вернуться домой, но дома у него не было…
Кузнец оторвался от очага и выпрямился. Его сестра стояла у стойки с мечами, провожая мальчика взглядом. На губах её играла улыбка, а в пальцах она вертела золотую монету.
— Как-то не правильно это Арагония…
— Молчи уже. — Ответила девушка, отводя взгляд от спины мальчика, шагавшего вниз по улице, с новеньким мечом на поясе. — Тебе плохо что ли, что золотом платили?
— Нет, конечно, но… — Кузнец покачал головой — меч не из худших, но и не из лучших. Юношам Батэла, замка, прежде носившего иное название, мечи покупать заранее, не было нужды. Батэл давал своим воспитанникам всё что нужно. От них требовалось лишь прийти к замку и быть принятыми в обучение. Уже то, что они мальчику про то ничего не сказали, смущало кузнеца.
— Вот и молчи. Когда ещё ты меч продавал за целый золотой?
— Неделю назад. — Ответил кузнец, сейчас вспомнив тот меч — месяц ковал, просто чудо какой меч получился. Как раз один из воспитанников Батэла его и купил. Работа была сложная, металл закалённый, с особыми присадками. Почти золотой он и стоил. А вот тот меч, что сейчас купил мальчик, стоил, в лучшем случае, пару серебряных монет.
— Не переживай братец. Со мной не пропадёшь. — Арагония подкинула монету вверх, та кувыркнулась в воздухе, отразив солнца свет ярким жёлтым лучиком и упала обратно в её ладошку.
— Да уж наверное.
Девушка вернулась в дом, полностью довольная собой и удачной сделкой. Кузнец принялся за работу вновь. Иногда он косился на свой дом, где скрылась его сестра. Порой, ему начинало казаться, что тёмное пламя Барга, когда-то давно, коснулось его сестры, да так и осталась частичка того пламени с ней навсегда.
Он вытащил металлическую полосу из жаровни и приладил её на наковальню — нужно сковать ещё несколько мечей, и не такие дрянные, что купил мальчик. Он много чего сковал в последний месяц, уже пришло время везти ему двадцатину к стенам Батэла. Ещё несколько мечей, ещё пара серпов и несколько подков…, интересно, как Арагонии удаётся посчитать эту самую двадцатину?
Радоний ударил молотом по металлической полосе, крепко зажимая её жаровни дымом прокопчёнными клещами. Он улыбнулся, когда от удара его молота звенящий гул понёсся по улице — это он умел, это он понимал и любил. А вот эти их двадцатины…, двадцать частей от ста — это ж как вообще посчитать? Вот Арагония как-то умеет. Непонятное это какое-то занятие. Сколько ни пытался его освоить, никак оно ему не даётся. Да так он и бросил те попытки бесплодные.
