* * *
— Ну что же, для начала мне нужно оценить уровень ваших знаний. Как говорили наши далекие предки: окса уке[1], - бодро провозгласил я первое, пришедшее на ум. — Итак, кто первый?
Студенты, не иначе репетировавшие этот жест на синхронность не одну неделю, как один опустили глаза долу.
— Я! — спустя некоторое время, и мужественно заикаясь, промолвил принц. Похоже, его генеалогическое древо, в котором наверняка затесался не один пучок героев, не позволило ему постыдно дезертировать перед лингвой.
Улёгшись на живот, милостиво кивнул. Корононосный громко сглотнул.
— Итак, уважаемый… — оставил паузу, затянувшуюся настолько, что я с любопытством начал наблюдать за мухой, кружившей под потолком. Наконец не выдержал: — Как бишь вас?
Будущая жертва матримониальных планов виконтессы растерялся от неожиданности: королевских особ обычно знают в лицо. Ну, на худой конец в профиль, отчеканенный на монетах. Принц его, в смысле профиль свой, и продемонстрировал. Вертелся он, как пьяный флюгер в ветреный день минут пять. Пока голубокровный мотал башкой (волосы его при этом конской гривой мотылялись из стороны в сторону, а девки, глазея на это, хором томно вздыхали), я зевал.
— Может, хватит работать вентилятором и вы представитесь, наконец? — подперев морду лапой, вопросил я.
Принц покраснел аки голая девка в бане, к которой завалилась с предложением о тесном горизонтальном сотрудничестве толпа лесных татей, но все же выдал:
— Я королевич Изитиргордирсомверг семнадцатый, Лучезарный! — отчеканил он.
Мне оставалось лишь посочувствовать подданным его королевства. Это же скольким поколениям его народа пришлось ломать язык, выговаривая имечки его шестнадцати предшественников и его самого?
Я извращенцем, увы, не был (даже глубоко в душе), поэтому, ничтоже сумняшеся, сократил позывные принца:
— В общем так, Изя, раз вызвался первым, будь добр, назови пять крылатых выражений на лингве. — и мстительно добавил: — любимых.
Венценосный старательно протараторил пятерку фраз и их перевод. Судя по тому, как он выплевывал знания — боялся, что забудет последние, пока произносит первые.
Сказать, что я что-то понял, значит признать меня телепатом и гением в одном флаконе. Я не понял ни морковки. Зато глумливо потянул:
— Ну, произношение у тебя, дорогой мой, хромает, ударение в словах ставишь на предпоследний, а надо на последний слог и…
Как ни странно, вспыхнул не принц, а та самая сисястая поклонница — любительница лоскуточков в форме корсетов.
