— Моё почтение, — довольно молодой парень из нового пополнения Бажовых, поклонился нам как младший старшим. — Мы лазутчика поймали… вот и не знаем, что теперь с ним делать, а Старейшины изволили быть в отъезде.
— В смысле: «Не знаете что делать?» — нахмурилась тётка Марфа. — Где он сейчас? В допросной или просто в карцер кинули?
— Эм… На кухне, — замялся мужик, явно не зная как мы отреагируем на его слова. — С Хранительницами Очага. Молоко пьёт. С печеньем…
— Не понял, — хохотнул Карбазов. — С каких это пор «Зеленоглазые Бестии» вместо того чтобы тащить нарушителя в пыточную, кормят его печеньем и поят молоком?
— Да пацан, это! — не выдержав огрызнулся чародей. — Мелкий. И одиннадцати на вид не дашь! В начале на дереве прятался, а потом в особняк пробраться попытался. Клановый он, толи Котлов, то ли Котелков. Он в начале всё запирался, а как рот печеньем набил, так и болтать стал без умолку, только разобрать его трудно стало. Всё плёл что он какой-то там Избранный. А сюда вроде как залез, чтобы следить за слугами Аватары Смерти, которая непременно скоро оживёт.
— Так, я не понял! Это во что это такое наш уважаемый директор Академии играет, — нахмурился я.
— Ты его знаешь? — изогнула бровь тётка Марфа.
— Если я правильно понимаю, — ответил я. — То это протеже самого Бояра, с которым старик носится последние два месяца, как с писанной торбой. Вот только, что он здесь забыл — ума не приложу!
— Простите уж старика… Не углядел… — на не столько морщинистом, сколько пышущим здоровьем, румяном лице директора Тимирязевской Академии отобразилось раскаяние деда, чей непутёвый внук залез в на чужой двор и случайно разбил соседскую форточку.
Из разряда происшествие то, вроде бы незначительное, так что старику скорее обидно, что мы взяли, да и пришли к с какими-то там претензиями. И это в то время, как он ранее столько для нашего мальчика сделал! Под последним, конечно же, имелся в виду именно я, о чём директор не стеснялся напоминать, осуждающе поблёскивая в мою сторону своими раскосыми глазами из-под небольших круглых очков, с тонкими медными дужками.
С чего бы у такого как он чародея взяло да и испортилось словно бы у простеца зрение — сказать было трудно. Но носить он их стал примерно тогда же, когда на территории Академии появились близнецы Котелковы. И как по мне, в них он как-то сразу терял свой образ благодушного, чудаковатого, но мудрого деда-пердеда, к которому все мы привыкли. Зато становился похож, на окончательно поехавшего, престарелого бухгалтера-неформала. Из тех сумасшедших, которые на старости лет начинают отрицать обычные деловые костюмы, в пользу традиционных одежд Полиса, а то и вовсе посада откуда они приехали.
