— Ну, что расскажешь?.. — ласково начал он.
— Стишок?.. — робко предположила я, но он замахнулся, и я своевременно дернулась в сторону и зажмурилась. — Что? — плаксиво проблеяла я, все еще ожидая удара.
Но Мягкий сумел взять себя в руки и спокойно продолжил:
— Ты же нам обещала, что обязательно расскажешь, если будет что-то новое…
— Анекдот! Новый! — я бы хлопнула себя по коленкам, но руки были за спиной, а коленки у меня спереди. — Застряла как-то лосиха…
— Заткнись! — все-таки рявкнул Мягкий, а я вздрогнула и обиженно засопела: — Ну вот, то расскажи, то заткнись…
— Меня не интересуют твои новые чулки, анекдоты и подружки! Меня интересует, что необычного, нового в последнее время происходило с тобой! Рядом с тобой! Вокруг тебя! Поняла?!
На всякий случай я кивнула, хотя ничего не поняла, лихорадочно соображая, как вернуть трубку, и, чтобы немного отвлечь его, спросила:
— Это все-таки вы убили мушкетера? Ну, я уже это спрашивала, но мне кажется…
— Кого?! — опешил Мягкий, а вернувшийся в комнату Конь озадаченно переспросил:
— Мушкетера? Наверное, гвардейцы кардинала…
— Какой, на хрен, мушкетер? Что ты городишь опять? — взревел Мягкий, но я поспешно добавила:
— Который снеговик…
Мягкий вскочил — думаю, чтобы не прибить меня раньше времени! — и подошел к Коневу, выразительно закатывая глаза. Потом резко обернулся и вперил в меня палец:
— Может, свечение какое видела? А?
— На елке?.. — шепотом предположила я, втягивая голову в плечи. Вспотевшие брюнеточные лохмы лезли в глаза, в рот, я сдувала их с лица, но помогало, если честно, не очень.
— Ген, ты ложишься? — мама Ирки, а вскоре и Юли, лежала в постели и наблюдала за мужем, стоящим у стеллажа.
— Сейчас. Хочу что-нибудь почитать на ночь.
— Возьми «Фаворит» Пикуля, ты же его так и не прочитал, — посоветовала она. В спальне была устроена огромная библиотека, включающая множество книг на любой вкус и различных подшивок. Предлагаемый «Фаворит» был напечатан в когда-то модном издании «Роман-газета» столетней давности.
— Я выбрал, — наконец объявил он, укладываясь в постель с огромным томом Большой Советской Энциклопедии.
— Ну-ну, — усмехнулась жена, сама читавшая дамский роман.
Чтиво, несмотря на примитивный сюжет, увлекло ее. Героиня страдала от ненужной в двадцать пять лет девственности, герой продолжал запихивать себя в облегающие коричневые брюки и тоже немного страдал от девственности главной героини, в которую был, естественно, влюблен. Но написано было неожиданно живо и с юмором.
