— Подожди, — я нахмурилась, поглаживая пальцем полированное дерево. — Но ведь…
— Юля! Перестань выдумывать! Люди кого-то искали, ошиблись квартирой, при чем тут наша трубка? В ней абсолютно ничего ценного! Лучше смотри, что я нашла, — сестра резво поднялась и направилась к комоду, в ящике которого основательно порылась. — Смотри!
— Ты хочешь сказать, что это гораздо интересней? — съязвила я, глядя на обрывок какого-то серого картона. — Да я тебе в субботу из пылесоса таких достану…
— Юль! — сердито перебила Ирка. — Это кусок от папки, ну, от пропавшего «дела»!
— Ничего себе… — я перестала улыбаться и подняла глаза. — Получается…
— Получается, его не только стащили, но и уничтожили! — Ирка сморщила лоб, рот и сжала кулаки. Время на зарядку для лица было потрачено зря. Я решила ее не трогать.
— Или сделали вид. А про что твое… «дело»? — я крутила в пальцах кусочек бумаги. Края рваные и как будто намокшие и высохшие после… странно. Вадик рыдал, уничтожая папку?!
— Ой, лучше тебе не знать, — махнула рукой сестрица. — Про одного крупного чиновника…
— Ир, но ты же можешь его… по новой завести? — я не разделяла ее озабоченности. Вот трубка…
— Ага, заново, как же! Там столько бумаг, показаний… — Ирка покачала головой. — Ладно. Крутила Вадьку и так и так — вид сохраняет чистый и незамутненный… пока сохраняет, — она свела брови.
— Я пойду, — объявила я. — Инка пригласила нас вечером посидеть где-нибудь, хочет познакомить с этим своим Славой — говорит, очень компанейский парень. И культурный — она это ценит, ты же знаешь. Приедешь?
— Думаю, да, — покивала сестрица, оглядываясь на нахохлившегося Пашку и посылая ему воздушные поцелуи. Он ей в ответ, кашляя и чихая, возвращал воздушно-капельные.
— Ты хоть бы маску носила, — посоветовала я, обуваясь.
Ирка ухмыльнулась, тем самым сделав еще одно на сегодня упражнение.
— Не доводите меня до этого состояния! — Любовь Яковлевна, уперев руки в бока черной шубы, грозно смотрела на невысокую девушку. — С таким отношением, как к тебе обращаются…
— Женщина, давайте быстрей! — шикнули на нее сзади, и мама из Одессы резво развернулась:
— Шо? Ты всю ситуацию не знаешь, вот и молчи! Палки в колеса подкидываешь… — и она возмущенно отвернулась. Парень, стоящий сзади, помахал полами дубленки — в помещении было довольно жарко! — и выразительно вздохнул.
— Наконец-то рот закрыло! — донеслось уже у входа, и Любовь Яковлевна, возмущенно топая, вынеслась на улицу.
