Я заткнулась и стала наблюдать за соседним домом.
- Кстати, а ты что в тюрьме делала? Кто у тебя там сидит? - Зек первым нарушил молчание.
- Слава Богу, никто. Дядька у меня там работает.
- Кем?
- Юрисконсультом.
- Слышал я про твоего дядьку. Гнида он продажная. Шестерка! Жополиз! Я процедила сквозь зубы:
- Жалко, тебя не слышит мой брат.
- Ну и что бы он сделал?
- Проломил бы тебе голову.
- Надо же, мне еще никто голову не ломал, - противно засмеялся зек. - Я в тюрьме четыре года отсидел, поэтому и понятия имею. Твой дядька в тюрьме всю жизнь работает, а тюремных законов признавать не хочет. Готов веет служить, и красным, и белым. Таким, как он, место у параши!
Я молчала. Я вообще не имею привычки обсуждать близких мне людей.
Старушка ходила от одного дома к другому с большой тряпичной сумкой. Наконец она подошла к машине и протянула ее нам. Сумка была полна. Зек порылся в моем бардачке, извлек из него плеер с наушниками, протянул его старушке и похлопал ее по плечу.
- Мать, это тебе. Слушай музыку, а то не понятно, как вы тут без телевизоров живете. Можешь теперь радио послушать. Все новости. Будешь хоть знать, что в мире творится.
- Спасибо, сынок, - обрадовалась старушка и сунула наушники в уши.
Зек махнул ей рукой и поехал к окраине деревни Мы остановились у мрачного домика, стоявшего на берегу реки.
- Между прочим, прежде чем дарить мой плеер, можно было спросить разрешения.
- Тебе что, для этой старухи плеера, что ли, жалко? Она без телевизора живет.
- Понимаю, но я привыкла сама распоряжаться своими вещами, Мы запита в дом. В нос ударил завах гнили. Дом состоял из двух маленьких комнат и небольшой кухоньки. В одной из комнат стояла старая железная кровать с грязным матрасом и дырявой подушкой.
Зажав нос, я вышла из дома, достала из багажника большое покрывало, которое всегда брала с собой на пляж, и расстелила у реки.
- Ты что, у реки решила поужинать, в доме не хочешь?
- Разве эту жуткую, мрачную развалюху можно назвать домом?
- По-моему, да. Ты молодец, что захватила с собой покрывало. Наверное, чувствовала, что тебе придется ночевать в заброшенной деревне.
- Если бы я только знала, что ты окажешься в моей машине, я бы близко к этой тюрьме не подъехала.
- Что ж поделаешь. Знал бы, где упадешь, так соломку подстелил... Давай накрывай на стол, а я искупнусь. Я, как-никак, в мусорном баке сидел.
Зек взял свою тюремную форму, облил ее бензином и сжег. Затем подошел к машине, вытащил из нее ключи и игриво мне подмигнул:
