– Догадайтесь с трех раз почему.
– Наверное, потому, что они вырубили вас, как только увидели?
– В самую точку.
– Николас, может, для вас это и не важно, но я все же хочу извиниться за поведение полиции. Я бы попыталась вести себя по-другому.
– Я просто сидел на кровати с поднятыми руками. Я ничего не делал.
– Знаю. И, как я уже сказала, прошу у вас прощения. Полицейский поторопился. С другой стороны – и это не оправдание, просто объяснение, – пока вы сидели с поднятыми руками и ничего не делали, на полу лежал труп, а его кровь была на вас, – сказала Ванн и указала пальцем. – Вообще-то говоря, она до сих пор на вас.
Белл спокойно смотрел на нее и молчал.
– Как я и сказала, это не оправдание, – после пятнадцати секунд тишины добавила Ванн.
– Я арестован? – спросил Белл.
– Николас, вас обнаружили в гостиничном номере с мертвецом, и вы были в его крови. Надеюсь, вы понимаете, что нас очень интересуют обстоятельства произошедшего. Все, что вы расскажете, может оказаться полезным. Тем более если это поможет обелить ваше имя.
– Я арестован? – повторил Белл.
– В ваших силах помочь мне, – сказала Ванн. – Я прибыла туда слишком поздно. И видела только сам номер, но вас уже увезли. Поэтому, если можете, сообщите мне, что произошло в том номере и что мне следует искать. Нам пригодится любая информация. А если вы поможете мне, то мне будет легче помочь вам.
Белл сухо улыбнулся, скрестил руки на груди и отвернулся.
– Снова играем в молчанку? – спросила Ванн.
– Если хотите, можем опять поговорить о чизбургерах с беконом.
– Вы можете хотя бы сказать, были вы интегрированы или нет?
– Вы шутите? – сказал Белл.
– Я не спрашиваю о деталях. Мне важно, работали вы в тот момент или нет. Может, собирались работать? Я знала интеграторов, работающих без контракта. Доджеры иногда хотят сделать что-нибудь, не афишируя этого. Они добывают эти полулегальные сканирующие шапки, эрзац, но для работы годится. И теперь, когда билль Абрамса—Кеттеринг принят, у вас есть причина искать халтуру на стороне. Правительственных контрактов все меньше. А вам надо думать о семье.
Потягивавший кофе Белл поставил стаканчик на стол и сглотнул.
– Вы сейчас говорите, как Кассандра, – сказал он.
– Вас никто не обвинит. Конгресс отзывает финансирование хаденов после первой стадии болезни и прохождения переходной терапии. Считается, что технология социализации хаденов развилась настолько, что их состояние больше нельзя считать инвалидностью.
