— Да.
Она расхохоталась. И Уилл неожиданно для себя представил, что возвращается так домой каждый день. Не к еде, хотя у него уже текли слюнки, а к этой женщине. К ее улыбке. Ее дерзости. Ее неистребимому оптимизму.
— Я поняла, — сказала она. — Но, как я не устаю повторять, ты встретил меня не в самый удачный для меня момент. Я могу быть достаточно эрудированной, когда нужно. И очаровательной. И я знаю самые лучшие грязные анекдоты.
Уилл с трудом выдохнул, пытаясь восстановить равновесие. Он был ошеломлен всем этим.
Это была его вина. Он не должен был уезжать из дома на работу, не обсудив с ней то, что произошло ночью. Он должен был придать их отношениям какую-то разумную форму — с границами и сроком.
И ему придется сделать это сейчас.
Но сначала он повернулся, чтобы налить себе стакан воды, и замер, увидев открытую книгу на скамейке, стоявшей у холодильника. Его учебник. Раскрытый почти на середине. Несколько закладок, сделанных из бумажных полотенец, торчали между страницами. А на полях она поставила несколько вопросительных знаков.
— Ты читаешь мою книгу?
— Ты же читаешь Шекспира. Мне показалось это только справедливым. Ты голоден?
— Ужасно, — пробурчал он.
Сэди налила щедрые порции супа в тарелки и разломила хлеб.
— Ну, вот!
Уилл вдохнул дразнящий аромат.
— Ты в порядке? Ты выглядишь так, словно никто никогда не готовил для тебя суп.
— Кухня в доме моей бабушки была на цокольном этаже, там, где жила прислуга. И в доме пахло старыми картинами. Там никогда не пахло, как сейчас здесь.
— Ну что ж, добро пожаловать. — Сэди немного помолчала, а потом спросила: — Тебя растила бабушка? А разве родители тобой не занимались?
— Они погибли, когда нам было пять лет.
— Как ужасно!
Он посмотрел на Сэди. Она сидела, поджав под себя одну ногу и держа в руке бокал с вином — воплощение дружелюбной беззаботности.
Но он знал, что, несмотря на счастливый вид, она была на взводе.
Он придвинулся к ней.
Она судорожно сглотнула и чуть не пролила на себя вино.
— Я никогда не жил в доме, в котором бы пахло так, как сейчас пахнет здесь. Я живу в обнимку с чемоданом, Сэди.
— Или с мягкой черной сумкой и серебристым кейсом с телескопом.
Он улыбнулся и почувствовал себя намного лучше.
— Верно. По правде говоря, я не могу оставаться на одном месте дольше месяца. Иначе страдает моя работа. И отношения с женщинами я строю в соответствии с моим графиком. Я не люблю, когда страдает моя работа. Когда это случается…
