Некоторые, но не Женевьева. Ее миссией в этой жизни было научить дочь не доверять мужчинам. И чем привлекательнее они были, тем больше оснований было держаться от них подальше. И, словно наперекор матери, Сэди влюбилась в своего преподавателя актерского мастерства в Нью-Йорке. Он был значительно старше ее, красив, но слабохарактерен. И только после этого Сэди согласилась с тем, что мама была права.
И это привело к тому, что она приняла предложение Хьюго. Единственного мужчины в жизни ее матери и в ее жизни, который всегда был исключением из правил.
Но все же она сбежала от него.
— Итак, Хьюго сказал мне, что ты живешь с этим мужчиной.
— Не живу. Гощу у него. В его комнате для гостей. Он старый друг Хьюго. Он был удивительно… спокоен в этой ситуации. Очень выдержанный человек.
— Хм. И насколько он красив? Потому что, если он похож на ту фотографию, которую ты мне прислала, тебе следует быть осторожной и…
— Маман. Можем мы поговорить о чем-нибудь другом, кроме Уилла?
— Но почему?
— Потому что вчера я сбежала с собственной свадьбы, и я думала, что ты захочешь высказать мне свое мнение. Я узнала, что ты выходишь на пенсию и уезжаешь из дворца, и мне подумалось, что ты захочешь узнать мое мнение.
— Не слишком.
— Я здесь подумала…
— Да?
— О моем отце.
Это никогда не было их любимой темой.
— Понимаю.
— Я хотела узнать о моем с ним сходстве.
— У тебя его глаза, — вздохнула Женевьева. — И страсть к мелодраме.
— Я имела в виду, что он сбегал от ответственности. И похоже, я такая же.
— Моя малышка, это не так. Ты очень строга к себе.
— Может быть. — Сэди решила сменить тему. — Ты уже переехала из дворца?
— Переехала. В прелестный маленький коттедж на границе владений принца. И для тебя там есть комната, дорогая. Если захочешь вернуться.
Сэди перекатилась на живот и уставилась в окно, за которым стоял густой серый туман. Она росла в сельской местности и всегда мечтала жить в большом городе, поближе к лучшим театрам, среди людей, которые ее не знали. Которые не обсуждали каждый ее шаг. Где она могла сохранить анонимность.
В Нью-Йорке у нее не сложилось. Может быть, ей дается еще один шанс?
— Спасибо, маман. Я позвоню тебе, когда решу, что делать дальше.
Она положила трубку и села в кровати, спустив ноги на пол. Дотронувшись до пола, она обнаружила, что он теплый. Почти горячий. Пол с подогревом. Естественно.
Ей хотелось пить. Или есть. Или чего-то еще.
В любом случае она не могла лежать в кровати и притворяться спящей. Было еще слишком рано, вот в чем дело. Ей хотелось размять ноги. Или посмотреть телевизор. Должен же быть телевизор в этом доме.
