Потому что он слышал этот звук. Он был уверен в этом. Он слышал какой-то шум, а потом звук удара.
Ожидая увидеть упавшее бревно или, еще хуже, отбившуюся от стада и попавшую под колеса овцу, Уилл открыл глаза.
И увидел прямо перед собой стоявшую на дороге женщину.
Он несколько раз моргнул, проверяя, не мерещится ли она ему. Такая бледная, похожая на сильфиду, она буквально светилась.
Словно в замедленной съемке, лист, кружившийся в воздухе, опустился на ее темно-рыжие волосы. Еще один лист упал на ее белоснежное оголенное плечо. А еще один зацепился за широкую юбку розового платья.
Эти детали промелькнули в мозгу Уилла за те полсекунды, которые потребовались ему, чтобы выпрыгнуть из машины.
— Вы ранены? — закричал он, бросаясь к женщине.
Но она, казалось, не замечала его. Ее глаза были закрыты, губы плотно сжаты, а по щекам текли черные от туши слезы. И она очень сильно дрожала.
В лучшем случае у нее просто шок. А в худшем… Звук удара все еще эхом отдавался у него в мозгу.
— Мадам, мне нужно, чтобы вы посмотрели на меня, — громко сказал он. — Прямо сейчас.
Женщина отшатнулась и открыла глаза.
Они были огромными. Слишком большими для ее лица. Синими. А может быть, зелеными. Трудно было понять, потому что они были опухшими от слез.
И вся она слегка вибрировала, от мокрых ресниц до краешка юбки элегантного платья. Уиллу показалось, что еще никогда он не сталкивался с такой энергией, которую она излучала. Как корона у Солнца, эта энергия исходила от всего ее тела.
Он сделал шаг назад и сказал:
— Я не смогу помочь вам, если вы не скажете мне, не ранены ли вы.
Она вздрогнула, а потом шумно втянула воздух в легкие. Похоже, это ей помогло, потому что веки ее дрогнули. Она посмотрела на машину. Подняла руки, словно проверяя, целы ли они. И отрицательно покачала головой.
Уилл с облегчением выдохнул. Но облегчение тут же сменилось гневом.
— Тогда зачем, черт побери, вы бросились под колеса моей машины?
Женщина широко раскрыла глаза и вздернула подбородок.
— Прошу прощения, но я не бросалась вам под колеса.
Уилл замер. Напевный валлемонтский акцент, которого он не слышал уже много лет, вибрировал в каждом ее слове. Это словно отбросило его в прошлое, и он почувствовал, как у него сжалось сердце.
Он взял себя в руки.
— Хорошо, не бросались. Прыгнули. Нырнули. Это все одно и то же. Вы не могли не слышать шума машины. Мой мотор не настолько бесшумный.
Она фыркнула.
— Бесшумный? Да это же воплощенный кризис. Это вам следовало тише ездить на своем чудище. Особенно сейчас, когда дороги размыты после дождей.
