— А как же.
— Я пульт не могу найти.
Бен внимательно изучил набранную гостьей программу, удовлетворенно кивнул и щелкнул тумблером.
— А что бы ты делала, если бы пришлось готовить на костре?
— Невелика хитрость, ведь я же была в скаутах. А вот ты — сильно сомневаюсь, чтобы ты сумел хотя бы разжечь тот самый костер.
Он оставил подколку без внимания, взял поднос и направился в гостиную. Джилл последовала за ним, уселась у ног Бена, прямо на траву, расправив юбку, чтобы не измазать зеленью. Они занялись коктейлями. Стоявший у противоположной стены аквариум оказался замаскированным стереовизором; Бен включил его, не вставая с кресла, и резвившиеся в воде гуппи и тетры сменились объектом значительно менее симпатичным — лицом известного телевизионного комментатора Огастуса Грейвза. Пресловутый уинчелл со всей определенностью утверждал:
— Можно со всей определенностью утверждать, что Человека с Марса накачивают транквилизаторами, дабы помешать ему ознакомиться с этими фактами. Правительство оказалось бы в крайне…
Нажимом кнопки Какстон вернул рыбок на место.
— Да ведь ты, старина, — дружелюбно сообщил он исчезнувшему Грейвзу, — знаешь не больше моего. Хотя, — тут его лоб озабоченно нахмурился, — может, это и правда — насчет правительства и транквилизаторов.
— Никаких там нет транквилизаторов, — сказала Джилл и чуть не прикусила себе язык.
— Что? А ты, лапуля, откуда знаешь?
— Человеку с Марса не дают ни транквилизаторов, ни седативов. — Она сообразила, что сказала больше, чем следовало, и теперь нужно было как-то выкручиваться. — Он находится под круглосуточным наблюдением, но никаких указаний о применении лекарственных препаратов не поступало.
— Ты точно знаешь? Он что, твой пациент?
— Нет. М-м-м… более того, есть распоряжение не подпускать к нему женщин. За исполнением этого приказа зорко следят наши славные морпехи.
— Да, — кивнул Какстон, — мне рассказывали. Ну, значит, тебе просто неоткуда знать, накачивают его транквилизаторами или нет.
Джилл уставилась в пустой бокал, раздосадованная тем, что ей не верят. А чтобы подтвердить свои слова, ей придется признаться в своем проступке.
— Бен? Слушай, Бен, а ты меня не заложишь?
— Как? Кому?
— Ну, вообще.
— Хм-м… широкая постановка вопроса. Ладно, не заложу.
— Тогда налей.
Как только Бен исполнил просьбу, Джилл продолжила:
— Так вот, я точно знаю, что этого марсианина не держат на игле. Я с ним разговаривала.
— Ведь чувствовал я, чувствовал, — присвистнул Какстон. — «Бен, — сказал я себе утром, — отлови-ка ты Джилл. Она — главный твой козырь». Пей, сладкая моя, пей. Можешь прямо из кувшина.
