«Если», 2015 № 04 (242) | страница 72
Еще одна «хотелка» — это появление биоконструкторов типа ЛЕГО. Чтобы, например, дети могли сами создавать себе домашних питомцев… Но здесь есть сложность: если в роботов можно встроить три закона робототехники, то какими должны быть «три закона биотехники» и как их встроить в биологические объекты? Иначе мы рискуем получить непредсказуемые последствия.
— А я все равно не верю, что эта киса биомеханического происхождения. Слишком уж у нее блестят глаза, когда она смотрит на меня, — заметил Оп.
— Дело в том, — объяснила Кэрол, — что в настоящее время они все уже не столько «мех», сколько «био». Термин «биомеханический» родился в те дни, когда чрезвычайно сложный электронный мозг и нервная система помещались в особого типа протоплазму. Но теперь механическими в них остались только органы, которые в природе изнашиваются особенно быстро, — сердце, почки, легкие и прочее в том же роде. Собственно говоря, в настоящее время биомеханические институты просто создают те или иные живые организмы… Но вы это, конечно, знаете.
Клиффорд Саймак.
Заповедник гоблинов
Самая ужасная страшилка насчет медицины — это долгожданная печать органов. Потому что люди перестанут бояться вести себя неосторожно по отношению к своему организму. Зачем не пить, когда тебе могут напечатать и поставить новую печень? Человек несколько сдерживается в своих безрассудствах биологическим фактором. А если будет замена органов, главным станет сохранить голову, и то многие думают, что это не обязательно. Человеческое безрассудство — последовательное. Кроме того, новая медицина породит новый виток жестокости в войнах. Пенициллин и хирургия во многом сделали возможными страшные войны 20 века. Соответственно, биотехнологии, печать органов и новое поколение медицины скажут свое слово и в этой сфере.
Хочется надеяться, что человечество не будет использовать биотехнологии себе во вред, что мы сможем защититься от деструктивных биотехнологий. Что в борьбе меча и щита победит щит.
Сосед подошел к вертолету и стукнул его скальпелем по носу.
— Что же ты не летаешь, дурачок? — сказал он сердито. Вадим принялся одеваться.
— Биоэлементы… — ворчал дядя Саша, запуская скальпель во внутренности «колибри», — Кому это надо? Живые механизмы… Полуживые механизмы… Почти неживые механизмы… Ни монтажа, ни электроники… Одни нервы! Простите, но я не хирург, — Вертолет дернулся. — Тихо ты, животное! Стой смирно! — Он извлек скальпель и повернулся к Вадиму, — Это негуманно наконец! — объявил он. — Бедная испорченная машина превращается в сплошной больной зуб! Может быть, я слишком старомоден? Мне ее жалко, ты понимаешь?
