Доктор Сасаки выкрикнул имя главного хирурга, помчался к нему в кабинет и обнаружил, что того страшно поранило стеклом. В госпитале царила ужасная неразбериха: тяжелые перегородки и потолки обрушились, койки валялись опрокинутыми, стекла вылетели из окон и порезали людей, стены и пол были забрызганы кровью, повсюду валялись медицинские инструменты, одни пациенты бегали по палатам и кричали, другие лежали замертво. (Коллега доктора Сасаки, которому он нес образцы для анализа, погиб; пациент доктора Сасаки, только что сдавший кровь и страшно боявшийся сифилиса, — тоже.) Сам доктор Сасаки довольно быстро обнаружил, что он — единственный во всей больнице врач, который не пострадал.
Решив, что враг ударил только по этому зданию, он взял бинты и начал перевязывать раны тех, кто находился в больнице. А на улице, по всей Хиросиме, искалеченные и умирающие горожане брели к госпиталю Красного Креста — начиналось вторжение, которое заставило доктора Сасаки очень надолго забыть о своем ночном кошмаре.
В день, когда упала бомба, госпожа Тосико Сасаки, служащая Восточноазиатского завода жестяных изделий, которая никак не была связана с доктором Сасаки, встала в три часа ночи. У нее было много домашних дел. Одиннадцатимесячный брат Акио накануне заболел серьезным расстройством желудка; мать отвезла его в Детскую больницу Тамура и осталась с ним. На госпоже Сасаки, которой тогда было около двадцати лет, осталось приготовление завтрака для отца, брата, сестры и себя и еды на целый день для матери и малыша: в военное время клиника не могла обеспечить пациентов питанием. Все это успеть следовало до того, как отец, который служил на заводе по производству резиновых ушных затычек для артиллеристов, уйдет на работу: тогда бы он смог занести еду в больницу. Когда девушка закончила готовить, помыла и убрала кухонные принадлежности, было уже почти семь утра. Семья жила в пригороде Кои, и дорога до завода, который располагался в районе Каннон-мати, занимала у госпожи Сасаки 45 минут. На работе она заведовала кадровым учетом. Она вышла из дома в семь и, как только добралась до завода, вместе с другими девушками из своего отдела отправилась в актовый зал. Накануне бывший сотрудник завода, известный в округе человек, военный моряк, покончил с собой, бросившись под поезд, — и эту смерть признали достаточно благородной, чтобы устроить церемонию прощания. Ее назначили на десять утра. Госпожа Сасаки вместе с коллегами подготовили зал к церемонии. На это ушло около 20 минут.
