Я застал в доме младшую сестру Клары Олю, напоминавшую фею, и церемонно обменялся рукопожатием с дочуркой Клары Еленой. Андрей не вставал с места и, как это характерно для старых алеутов, смущаясь, смотрел в пол.
— Вы ходите в гости к аттуанцам, — сказала Клара, когда мы расселись в их большой гостиной. — Вы должны знать, что вам будут рады и у атханцев. Нам кажется, что вы нас избегаете.
— Но ведь никто из атханцев пока не приглашал меня к себе, — объяснил я. — Меня звали к себе только аттуанцы.
Этот ответ, казалось, удовлетворил Клару. Она перевела его Андрею на алеутский язык.
Их дом был непохож на дома, в которых я побывал раньше. В нем все блестело безукоризненной чистотой. На окнах висели чистые белые занавески. На дубовом столе у кушетки стояла в рамке фотография матери Клары, которая, по ее словам, умерла в туберкулезном санатории в Штатах. Рядом на табуретке лежали журналы. Мебель в доме Снегирева, как и у других атханцев, была лучше мебели аттуанцев. Возможно, что они приобрели ее, сделав заказ фирме по почте; деньги могли быть заработаны мужчинами на государственных заготовках котиков.
Когда я похвалил Клару за чистоту в доме, она засияла от удовольствия. Это была полная женщина с приятным лицом и менее смуглой кожей, чем у отца, черты лица которого были типичны для старого алеута — гладкая смуглая кожа, туго натянутая на выступающих скулах. Лицо старика осунулось от болезни, и время от времени его душил приступ кашля. Я заметил кровь на носовом платке, которым он всегда прикрывал рот.
Попав впервые в какую-нибудь семью, я обычно начинал с того, что объяснял причину своего приезда в деревню. Однако я избегал всякого упоминания о своем желании изучить условия жизни современной деревни, так как убедился, что это лишь порождает подозрительность и застенчивость алеутов. Мой интерес к старинным алеутским обычаям был более понятен. Старому Андрею было особенно приятно, что я хотел научиться говорить по-алеутски, и он передал через Клару, что готов мне помочь.
В начале разговора я коснулся более близких Андрею тем: сколько рыбы он вылавливал и заготавливал на зиму и как поживают сестры Клары, учащиеся школы управления по делам туземцев возле Ситхи. Оля слушала наш разговор, и глазенки ее блестели, а Андрей кивал головой — он понимал только то, что Клара время от времени ему переводила.
Спустя некоторое время Клара стала проявлять какую-то нервозность. Она все время посматривала на Олю, покашливала, и, наконец, смущенно сказала:
