Мы летели высоко над запорошенной снегом вершиной Канаги. С севера он выглядел красивым конусом правильной формы, вздымающимся прямо из Берингова моря, а с юга простирался обширным плоскогорьем. В тот день легкая струйка дыма курилась из жерла кратера. Далеко внизу лежало широко раскинувшееся плато с сотнями небольших водоемов, и каждый так ярко сверкал на солнце, что весь остров походил на бледно-зеленый кристалл, украшенный с одного конца голубоватым бриллиантом конической формы.
Затем мы стали рассматривать с высоты скалистый остров Бобровый, маленький и неприступный горбатый вулкан, выступающий из воды между островами Канага и Танага. Он потух несколько столетий назад и с тех пор сильно пострадал от выветривания.
По переговорному аппарату я спросил командира корабля, не может ли он снизиться, чтобы мы сумели рассмотреть кратеры Танаги. Нам было оказано такое одолжение, и мы чуть не залетели прямо с самолетом в один из них. Я и Боб щелкали фотоаппаратами так часто, как только могли. Боб оперировал одной из наших камер — Аргусом, а я воевал со старым Сине-Кодаком профессора Бартлета, стараясь не выпустить его из своих рук всякий раз, когда нажимал на спуск. Мы летели настолько низко, что заглядывали в самые кратеры, так что нам удавалось разглядеть все подробности их дна, покрытого пемзой. Но мы испытали некоторое разочарование, потому что надеялись увидеть языки пламени и расплавленную добела бурлящую лаву, а никаких признаков активности вулкана не обнаружили. Огонь, газы и лава со взрывной силой, достаточной, чтобы произвести извержение, и более чем достаточной для удовлетворения нашего любопытства, таились где-то в его недрах.
Когда мы летели над открытым морем, вдали неясно обозначился остров Горелый, возникая подобно коническому срезу шоколадного мороженого, плавающего в зеленоватой содовой воде. Подлетев ближе, мы увидели, что склоны острова покрыты вечными снегами, перемежающимися здесь и там с черным пеплом и потоками лавы. Белоснежная мантия заканчивалась зеленой отделкой. Растительность начиналась у самой горы и доходила до середины крутых склонов, где брали верх лед и пепел.
Мы летели приблизительно на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря, а до остроконечной вершины Горелого под нами оставалось каких-нибудь триста футов. Она имела правильную коническую форму и, по словам геологов, состояла из базальта и базальтовых пирокластических отложений [14]
