, которое звучит приблизительно так:
Как часто редкий перл, волнами сокровенный,
В бездонной пропасти сияет красотой;
Как часто лилия цветет уединенно,
В пустынном воздухе теряя запах свой.
Перев. В.А. Жуковского
Эта строфа очень подходит к данному случаю. Ведь тундра своего рода пустыня — холодная пустыня.
Кен с оживленным интересом посмотрел вокруг на желтую, пропитанную туманом арнику [29], колыхавшуюся на холодном ветре.
— Да-да, — произнес он так, словно подобная мысль приходила ему на ум и до этого разговора, — они выглядят довольно сиротливо.
Во второй половине дня все мои спутники сошлись вместе, чтобы идти к лодке. День прошел удачно, хотя мы так и не нашли пещер с мумиями. Теперь нам предстояло искать их по берегам острова Танаги. Однако наши планы были нарушены.
Рыжий доложил, что протекает масло. Горючего было у нас в обрез ровно столько, чтобы хватило на обратный путь. О путешествии на Танагу не могло быть и речи. Волей-неволей нам приходилось немедленно возвращаться на Адах.
Мы снялись с якоря после обеда вместе с отливом. Я наблюдал, как таинственный островок исчезал вдали, пока совсем не скрылся в пелене тумана, и думал о тех давних временах, когда алеуты приплывали с ближайшего острова Танага в это уединенное место на кожаных байдарах и привозили сюда покойников. Иллах удивительно соответствовал моему представлению об острове смерти — молчаливый, скрытый в тумане, с крутыми склонами, но плоский сверху и окруженный тайной.
Весь вечер ушел у меня на прессование растений. Когда я ложился спать, поднялся ветер, но дизель равномерно отбивал такт, увозя нас к проливу Адах. Едва я вытянул ноги, как тотчас уснул.
— Док, проснитесь! — снова тормошил меня Эриксон.
Было еще темно, и когда я протер глаза, то почувствовал, что катер движется.
— Который час? Что случилось? — спрашивал я спросонья.
— Мы заблудились! Я знал, что не надо было так задерживаться возле Иллаха. Теперь мы сбились с курса.
Панический страх, звучавший в его голосе, согнал с меня всякий сон.
Я соскочил с койки и прошел за ним в рубку. Было холодно и сыро. Ледяной ветер со свистом врывался в открытое окно, а снаружи все было окутано угрожающей серой мглой и туманом. У штурвала стоял Кен.
— Черт побери! — выругался Эриксон, — не могу себе даже представить, где мы находимся. Мы окончательно заблудились.
— Заблудились? Но как… — Покачав головой, я высунулся в окно. Туман!
— Проклятье! Такие катера непременно надо оснащать радарной установкой. Неужели они воображают, что можно плыть в этакой каше?
