Внучкины однокурсницы от Марии Васильевны были в полном восторге. Она периодически удостаивалась титулов ума, чести и совести нашей эпохи, истинной леди, великосветской дамы, старой петербурженки и прочая. Дама смеялась, но было приятно. Она очень любила молодежь, и Ольгины подруги были самыми желанными гостями.
Летом Оля уезжала в стройотряд под Астрахань, зарабатывала по 300 рублей и возвращалась, считая себя богачкой. Бабушка траты контролировала, но в покупках вещей не ограничивала. Правда, журила, когда в день получения стипендии ее любимица возвращалась совершенно счастливой со стопкой новых книг: «Ты книжный алкоголик!» На самом деле «алкоголизм» этот ей нравился, как и внучкина увлеченность учебой и ее общественная активность.
Получив диплом, Ольга пошла в школу и со всей силою страсти отдалась работе. Учеников она обожала, постоянно изыскивая новые формы, пытаясь применить новомодные методы Шаталова и Ильина, проводя с детьми выходные и часы после уроков, готовя с ними спектакли, конкурсы и викторины, выезжая на природу. И они платили ей взаимностью.
Мария радовалась глядя на внучку, но ощущала, что уже не просто стареет – дряхлеет.
– Карли, Карли, почему ты не зовешь меня с собой?!
– Время не пришло, Чижик.
– Я уже отдала ей все, что могла. Оля успешный учитель, дети ее любят…
– Как я? – улыбнулся он.
– Наверное. Гены. Я становлюсь для нее обузой. Забери, я так тоскую по тебе!
– Рано…
Ольгу сманили в мединститут, преподавать русский как иностранный. И она решилась. Начались новые поиски, появились новые друзья и увлечения, а главное – команда КВН. И снова Мария Васильевна радовалась, глядя, как горят внучкины глаза, когда она говорит о работе, о том, как идет подготовка к очередной игре… Только все тяжелее и тяжелее становилось жить.
Она споткнулась о шнур от электрогрелки, упала, и невыносимая боль пронзила, как показалось, все тело.
– Перелом шейки бедра, – сообщила зареванная Ольга на кафедре.
– Оля, молись, чтобы Бог поскорее забрал бабушку.
– Александр Ашотович, да вы что? Как вы можете?
– Это то, что сделал я, когда подобное произошло с мамой. Молись. Для вас обеих это станет мукой.
Они и промучились, долгих три месяца. Мария Васильевна – от сильнейших болей и осознания собственной беспомощности, оттого, что настигло ее именно то, чего она так боялась. Ольга – от непосильной ноши, от невозможности обеспечить такой уход, какой нужно и какого ее лучшая в мире бабушка заслуживает.
