Контингент и правда был весьма своеобразный – раскулаченные, «бывшие», эвакуированные, военнопленные, добровольцы – покорители целины и еще десятки тысяч «неблагонадежных», высланных по идейным, национальным и прочим соображениям. И вся эта разношерстная братия добывала уголь, строила дома и больницы, заводы и фабрики, открывала школы и институты. Она жила, любила и создавала удивительный генофонд многонационального восточного города.
Все это открывало необъятное поле деятельности труженикам пера и блокнота. Мария устроилась в областную газету «Социалистическая Караганда». Василий Ефимович Скоробогатов – фронтовик, очень грамотный журналист, писатель и просто замечательный человек, бывший в те годы редактором, сумел собрать вокруг себя яркий, творческий, дружный коллектив единомышленников. Она снова очутилась в своей среде, и каким же это было счастьем! Тем более, работа в отделе писем скучать не давала – это были ежедневные встречи с новыми людьми и очень часто следующий за ними захватывающий процесс, именуемый ныне журналистским расследованием.
Меклеры переехали в Караганду еще раньше – Израиля Герцевича перевели сюда заместителем председателя Совнархоза. Жили они неподалеку – на бульваре Мира. Лева поступил в МИСИ, но богемная атмосфера столичного вуза испугала родителей, и они настояли на переводе в Алма-Ату. Первая любовь, похоже, перерастала в единственную. Молодые люди писали друг другу страстные и нежные письма, с трудом дожидаясь каникул.
Лора работала диктором в только что открывшемся телецентре. Поговаривали, что при приеме решающую роль сыграла внешность, но слухи эти развеял великий и могучий Юрий Левитан. Он приехал в качестве консультанта, сделал несколько замечаний.
– А что вы скажете об этой девушке? – спросил режиссер, указывая на Лору.
– Ничего! Эта девушка уже диктор, – ответил мэтр.
Ее так и называли, даже незнакомые люди на улице: «Наш милый диктор!».
Как-то раз дочь приковыляла домой со сломанным каблуком. Нести туфли в ремонт сама категорически отказалась, настояла, чтобы это сделала мать. Мария махнула рукой – себе дороже! – и отправилась к сапожнику. Тот взял их в руки, улыбнулся, будто старым знакомым, внимательно посмотрел на клиентку и медленно произнес:
– Передайте, пожалуйста, девушке, которая носит эту обувь, что если она выйдет за меня замуж, я сошью ей такие туфельки, что при каждом ее шаге в них лампочки загораться будут! И что у нее будет все, чего она пожелает.
