– Товарищ Басов, насколько эти сведения верны?
– Я перед поездкой сюда общался с двумя товарищами, китайскими коммунистами, активно помогавшим нам в 1919 году. В частности, через них удалось закупить оружие на достаточно крупную сумму и создать партизанскую армию трехдивизионного состава. Часть бойцов для которой была направлена из Китая этими товарищами. Бойцы надежные, дисциплинированные, воевали хорошо, как в наступлении, так и в обороне. В настоящее время они готовятся объявить в провинции Шеньси и двух оазисах во Внутренней Монголии Советскую власть. Все это они согласовывают с нами. Ими обещана поддержка действий войск охраны зоны отчуждения и разоружение войск Семенова, в случае его отхода из Забайкалья по КВЖД в Харбин. Зовут этого человека Е Тинь.
Было заметно, что Чичерин и Ленин несколько расстроились, получив такую информацию. Сказывалось то обстоятельство, что на Востоке они не работали и не знали тонкостей психологии этих народов, когда за словами обычно не стоят дела. Европейский подход здесь неприменим.
– Они называли хоть кого-нибудь, с кем там можно работать?
– Ли Дачжао и его «Движение четвертого мая». Пекинский университет.
После этого встречу свернули, а следующий раз Лазо был в Кремле без Ильи, но потому, что его пригласили на пленум ЦК партии, а Илья по молодости лет не был членом РСДРП(б). Во время возвращения домой Сергей Лазо отметил, что изменился стиль работы Советского правительства, стало гораздо больше бюрократических проволочек, чем это было в 1917 году.
– Не попади мы к Дзержинскому, скорее всего, потеряли бы кучу времени и вернулись обратно с пустыми руками.
– Да они и так пусты.
– Не скажи! И денег выделили, и обмундирование, артиллерию для крепости, и даже аэропланы. Там тебе много чего написали, но пакет отдельно едет фельдпочтой.
– А почему ни тебе, ни мне его напрямую не передали?
– Пакет подготовил штаб РВС на основании письма Ленина.
– О письме мне говорили, но так его и не показали.
– Кто говорил?
– Дзержинский. Я вчера у него вечером был.
– А я-то думал, чего это наш Илья так поздно и такой смурной заявился? Решил, что московская красавица в ночлеге отказала.
– Речь пошла о закрытии границы, а войск выделить не могут. Я ему честно сказал, что край в течение четырнадцати лет активно спаивают, что «успехи» Калмыкова базировались на том, что он в каждую станицу привозил «сулю»[5] в немереных количествах, и, по пьяной лавочке, все оказывались «записанными в его войско», а потом он их кровью мазал. Нет возможности надежно перекрыть границу имеющимся контингентом, потому что «суленошами» работают члены семей тех, кто охраняют границу. А он мне: «Усильте пропагандистскую и разъяснительную работу среди казаков на Уссури. У нас нет призыва, мы не можем обеспечить вас переменным составом». Впрочем, я особо ни на что и не надеялся. Понятно, что выкручиваться придется самостоятельно, нас для этого и делают «буфером».
