– Так эта гармонь две войны пережила? – удивился Деревянко.
– Нет, только Первую мировую, – ответила Татьяна Матвеевна. – Муж так и сказал: «Пусть ждет меня дома. Слишком много будет для нее две войны…» Вот и уцелела. Все войны рано или поздно заканчиваются миром. Но всякий мир – это первая ступенька к новой войне.
– А так хочется, чтобы эта страшная война стала последней на земле, – задумчиво произнес Иван.
Саня вдруг загрустил, вспомнил свой баян, сгоревший в избе в тот страшный день, когда танки с быками на броне расстреливали их село.
– А можно мне попробовать? – спросил он у хозяйки.
– Попробуй, если умеешь, – усмехнулась она.
А тут как раз и зрителей добавилось: вернулись, помывшись, Руслик и Кирилл.
Руслан взялся за часы. Опустил открученный механизм в тазик со спиртом, приговаривая:
– Часы хорошие, надежные, дореволюционные. Все на месте: колесики – центральное, промежуточное и анкино. Механизм, я вам скажу, друзья, как в танке: мехи левый и правый, рычаг включения боя, валик рычага боя со спиралью.
Щеточки, конечно, в доме не нашлось, Руслик попросил принести тонкую тряпицу и гусиное перо. Все это тут же достала Катя.
– В этом деле главное – не промочить мехи, – увлеченно продолжил Баграев. – Кукушка – не танкист, после спирта петь не станет.
Саня аккуратно взял гармонь, положил на колени, провел пальцами по клапанам – так слепые ощущают незримый мир. Потом нажал вразнобой несколько клапанов, пробуя инструмент на слух.
Татьяна Матвеевна сморщилась, Кирилл поспешил ей на помощь:
– Санек, не мучь гармошку! Положь, откуда взял!
Деревянко с дурашливой улыбочкой растянул мехи и ткнул первые попавшиеся клапана.
Тут уж и командир не выдержал:
– Нет, ну ты глянь на этого Буратину!
Он встал, чтобы забрать инструмент, потому что хозяйка нахмурилась и уже было не до шуток.
Но тут рука командира вдруг замерла. Произошло маленькое чудо: в пальцах механика исчезла корявость, они живо побежали по клапанам, полилась веселая, задорная, как звонкая весенняя капель, мелодия «Турецкого марша». В одном месте Саня чуть сбился, но этого никто не заметил, кроме Руслика и хозяйки. Доиграв до конца, Саня выдохнул, а благодарная публика ответила единодушными аплодисментами.
– Браво! – просияв, оценила Татьяна Матвеевна. – А какой хитрец, как ловко подготовил нас… к высокому искусству.
Саня, приняв самый скромный вид, поклонился:
– Не надо оваций!
– Командир, а как он тебя развел! – с довольной физиономией заметил Сидорский.
