— Разве? Тогда каким образом ты меня сюда затащил? И что со мною делал?
— Откровенно говоря, ты залезла сюда сама. Чтобы снять мою боль. Должен отдать должное — у тебя это вышло. Как видишь, я жив и не умер. Так что — снимаю перед тобой шляпу.
— Покажи рану!
— Смотри… — я приподнялся с пола и подошел к кровати.
Против моего ожидания, она не стала снимать повязку, а просто положила на грудь свою ладошку.
— Да… уже значительно лучше… рана затянулась так быстро?
— Быстро? Пять дней уже прошло!
— Сколько?
— Может, и больше. Я же не знаю, сколько мы валялись в отключке с тобою вместе. Пять дней ты только в себя приходила.
— И все это время ты лазил ко мне под одеяло?!
— Тебя надо было согревать…
— А что еще со мной надо было делать?!
В общем, объяснить ей ничего не удалось. Девчонка закусила удила, и ее понесло… Никакие мои объяснения слушать она не хотела и видеть меня более не желала. От немедленной расправы на месте меня спасало только положение раненого. Быстро собрав свои вещи, Мирна хлопнула дверью, и топот ее каблучков затих внизу. Ушла… Обидно, не так я представлял себе ее пробуждение. Нет, конечно, слов любви и признательности я не ожидал. Но хоть простая благодарность могла бы все-таки присутствовать…
Ладно.
Что прошло — то прошло. Надо жить дальше. Что мы имеем на сегодняшний день?
Рана.
Явно дело идет на поправку. Еще месяцок-другой, и смогу махать этой рукой, как раньше.
Деньги.
За постой здесь уплачено надолго, конь у меня теперь есть свой, так что с передвижением проблем не возникнет.
А ехать куда?
В город?
Логично — все мои деньги там.
А куда их тратить?
Купить себе дом?
И жить-поживать в свое удовольствие?
Собственно говоря, отчего бы и нет?
Насколько я уже успел понять, имеющейся у меня суммы вполне могло хватить на несколько лет нормального проживания.
Несколько лет?
Настолько далеко я не заглядывал.
Надо хотя бы год прожить, а там уже будет видно.
Решено!
Сижу здесь до полного выздоровления, а опосля этого мотаю в город.
Ну а там… видно будет.
За моей спиной хлопнула дверь, и легкие шаги простучали по полу.
— Дуешься, солдат?
— Так… размышляю о дальнейшей жизни, — ответил я, не оборачиваясь.
— Да… теперь это можно делать. Она у тебя будет.
— У тебя тоже. Уж за такие-то потрясения… кого-нибудь одного должны списать.
Мирна замолчала.
На своем затылке я ощущал ее дыхание, и это было приятно.
— Ты не хочешь меня видеть?
— Я и так смотрел на тебя все эти дни. С утра и до поздней ночи.
— Гала и Нета рассказали, что ты кормил меня. С ложечки, как ребенка.
