Здесь моя лекарша замкнулась, и отвечать на вопросы больше не захотела.
Снова постучали в дверь.
— Что там?
На пороге появился один из давешних парней.
— Там… это… Молин пришел…
— Принес?! — Мирна вскочила на ноги. — Где он?
— Дак… внизу сидит… позвать?
— Я сама!
Только каблуки затопали по лесенке. Да… не валяйся я сейчас бревном, точно приударил бы за ней. Хороша девчонка! Невысокая? Так зачем мне гренадер в юбке? За словом в карман не лезет? Так и не скучно с нею будет. Ага… покобелируй тут… одной ногой в могиле, а туда же!
Минут через пятнадцать она вернулась. В руке держала пучок бледно-зеленых листьев. Положив их на стол, Мирна села на край кровати.
— Вот что, солдат. Есть для тебя одна возможность…
— Только одна? И то хлеб! Я уж думал, в моем положении только молиться остается…
— Не ерничай! Многие предпочли бы именно это.
— Это что ж такое я должен сделать? Корову под хвостом поцеловать?
— А что — помогало? Надо будет запомнить…
Она улыбнулась. Совсем по-детски как-то, у меня даже сердце защемило. Сколько же ей лет? Понятно, что не первый год лекарством занимается, но выглядит лет на восемнадцать. А глаза иногда такие взрослые, наверное, даже у меня они и то моложе.
— Видишь эти листья, солдат?
— Вижу. И что?
— Тот яд, что у тебя в теле заставляет все мускулы стать почти киселем. Ты просто не сможешь дышать. И поэтому умрешь.
— Хорошая новость. Продолжай.
— Это, — кивнула Мирна на листья, — тоже яд. Не совсем еще отрава, но я могу ее сделать.
— Чтобы помер без мучений?
— Я могу остановить твое сердце, и ты просто уснешь. Хочешь?
— Пока нет.
— Тогда не мешай мне. Этот яд действует по-другому. Все твои мускулы будут напряжены очень сильно. Иногда даже кости не выдерживают. Это больно. Очень больно, можешь мне поверить.
— И что же будет дальше?
— Есть надежда, что эти два яда взаимно уничтожат друг друга. Тогда ты можешь выжить.
— Могу?
— Я сказала — есть надежда. Иногда у больного просто не выдерживает сердце. И он умирает от боли. Крепкий человек может выжить. Ты — крепкий человек?
— Надеюсь, что крепкий. Есть еще что-то?
— Есть. Я все время буду рядом с тобой. Постараюсь взять на себя часть твоей боли. Но… ты должен мне кое-что пообещать.
— Заранее согласен!
— Куда ты так спешишь, солдат?
— Да как тебе сказать… у меня не так много времени… Что я должен сделать?
— Я говорила тебе, что эта боль может быть очень сильной. И я… Я тоже могу не выдержать.
— Умрешь?!
— Хуже. Сойду с ума.
— Охреносоветь…
