Женщина недовольно вздохнула, но спорить не стала, она неприветливо кивнула Манео, вежливо попрощалась с Алеттой и, крепко обняв Одри, поцеловала её в макушку.
– Береги себя, дочка, – только и сумела вымолвить она сдавленным голосом.
Девочка направилась к лошади, а затем, обернувшись, сквозь подступавшие слёзы улыбнулась матери:
– Не запустите тут без меня пекарню. У меня уже есть прекрасная идея для рождественского каравая. Сделаю его овальным, с каймой из омелы, а сверху будет фигурка малиновки…
Мать бросилась к ней и крепко сжала в своих объятиях, затем Одри неловко взобралась на Кэсси и поудобнее устроилась в седле. Видимо, мадам Уорнер побоялась, что не выдержит, если станет смотреть, как её любимая дочь удаляется прочь от родного дома. Она резко отвернулась и медленно побрела в сторону мельницы, то и дело прижимая к лицу смятый носовой платок.
А что, если?..
Алетта
Чуть склонив голову набок, Алетта наблюдала за трогательной сценой прощания сестры и её приёмной матери. Их полные любви и нежности объятия заставили девочку впервые в жизни ощутить лёгкий укол зависти. Она гадала, кто и каким образом выбрал тринадцать лет назад опекунов для новорождённых принцесс. Старшая из сестёр с самого рождения была крупнее и сильнее младшей. Неужели по этой причине колдун тогда выбрал именно её? Или, возможно, Нянюшка просто пожалела Одри, решив, что ей нужен более внимательный уход?
А может, именно воспитание и сделало их такими разными. Кто знает, вдруг так распорядилась сама судьба? Алетта попыталась представить себя дочерью этой чувствительной краснолицей женщины. Неужели в таком случае она тоже носила бы нелепые фартуки и пекла для деревенской ярмарки фигурный хлеб? Это казалось девочке совершенно невозможным. Нет, она всё равно стала бы искать уединения. Высокогорные пустоши – вот где было для неё самое место. И воспитание ничего не смогло бы изменить, наверняка рано или поздно она решилась бы сбежать.
Её мысли переключились на Одри. Какой бы она стала, живя бок о бок с отцом-колдуном? Возможно, это закалило бы её характер, сделав девочку уверенной и сильной. А вдруг ей удалось бы растопить сердце Манео и смягчить его нрав? Алетта попыталась представить на их кухонном столе кувшин с полевыми цветами, но так и не смогла. Более того, ей даже не удалось как следует вспомнить саму кухню. С тех пор как они покинули пустоши, прошло всего лишь пять дней, но все детали той жизни: одинокий невзрачный дом, горы, водопад – казались теперь не более чем сном. Она понимала, что никогда не вернётся в те места. Начиналась новая глава её истории, и всё, что было раньше, не имело больше никакого значения.
