– Вам нужно на восток, – распорядился Манео. – Наймите повозку или попроситесь в карету, идущую в том направлении. Говори всем, что путешествуешь с тётей, или придумай другую правдоподобную историю. Хорошо?
– Не волнуйтесь, сэр. Со мной они будут в полной безопасности, – заверил колдуна ребёнок и смело зашагал вперёд, высоко задирая ноги, чтобы пробраться через заросли папоротника. Нянюшка с Одри на руках поспешила следом.
– Прощай, Манео! – крикнула она, обернувшись. – Да хранит тебя Полночный единорог!
Юноша легонько поклонился, приложив руку к полям своей шляпы, и направился в противоположную сторону. Удаляясь, он тихо пробормотал себе под нос:
– Боюсь, времена Полночного единорога прошли.
Тринадцать лет спустя…
Дочь колдуна
Алетта
Алетта стремительно ворвалась в дом и яростно захлопнула за собой дверь. Её высокие кожаные сапоги оставили на полу вереницу грязных следов. Теперь девочка стояла перед остывшим камином и выжимала, скручивая жгутом, свои длинные чёрные волосы, доходящие ей до самого пояса.
Её отец, Манео, сидел за гладко отёсанным деревянным столом. Отсчитывая какие-то мелкие крупицы, похожие на зёрнышки риса, он аккуратно складывал их в чашу медных весов. Со стороны это казалось чрезвычайно утомительным занятием, требующим большой сосредоточенности. Алетта на его месте просто отсыпала бы их на глаз, сколько получится, надеясь, что ей повезёт. Но колдун терпеливо перебирал по одному крошечному зёрнышку, и это дело полностью поглотило его внимание.
– Что-то долго тебя не было, – произнёс он, не отрываясь от своего занятия. – Дочь моя, я беспокоился.
– Беспокоился? Из-за чего это, интересно знать? Боялся, что меня ударит молния, я упаду в бурлящий поток и меня унесёт в дальние дали? – Девочка звонко рассмеялась. Она исследовала безлюдные просторы, окружавшие их одинокое жилище, с тех самых пор, как научилась ходить, и в детстве её любимым занятием было переворачивать камешки в горном ручье, пугая живущих под ними пескарей. Она могла самостоятельно о себе позаботиться, и отец прекрасно это знал.
Мужчина наконец закончил своё важное дело, вышел из комнаты и, вернувшись с полотенцем, протянул его дочери.
– Разумеется, нет, – спокойно ответил он на её полную сарказма тираду. – Молнии прячутся при виде тебя: когда моя девочка в гневе, она опаснее любой бури.
Алетта закрутила волосы в полотенце и ловко обмотала его вокруг головы. Она больше не чувствовала злости.
