– Так у власти капиталисты или нет?
– Ну почему ты так стремишься все упрощать Надя? Да, капиталисты. Не альтруисты же.
– Все я поняла… Они развалили в этом мире СССР или нет, ответь мне?
– Да. Их вина в развале союза есть. Одни разваливали его активно, другие им как минимум не мешали. Но Надя, не все так просто, тут еще осталось подобие социального государства и…
– И наш дар исцелять власти будут использовать не во благо народа, а для этих, как ты сказал… крупных чиновников и олигархов.
– В точку.
– Тогда я не собираюсь им помогать. Я тебе верю, можешь на меня положиться, – сказала мелкая комсомолка, сжав губы в ниточку.
– Спасибо Надя. Хорошо, что веришь буржую.
– Да какой ты буржуй, – махнула рукой девушка. – У тебя вторых штанов нет, а ты себя в буржуи записываешь.
– Так кто же я по-твоему?
– Как кто? Пролетарий. Учитывая высшее образование – будущая рабочая пролетарская интеллигенция.
– Иди ты со своими пролетариями…
– Эх Илюша, как же тебе мозги-то промыли, – сочувственно вздохнула комсомолка. – Ничего, я это дело поправлю.
– Мужу своему будешь мозги вправлять.
– Не злись, – кротко улыбнулась Надя. – Мы друг друга поняли и договорились. – Она легонько погладила Илью по плечу и парню резко расхотелось ругаться. Все же Надя о нем заботилась, пока он валялся без сил, как не каждая сестра о брате позаботиться. Кормила, поила, сидела на стульчике у кровати. И, вообще девчонка она неплохая. Только в голове у нее какая-то каша. Совковая пропаганда, что с нее взять.
– Я тоже хочу работать, – глаза Нади сверкали, голос был тверд и упрям. – Денег у нас нет, чего мне в четырех стенах высиживать?
– Надя, да не против я, – ответил Илья, надевая в прихожей ветровку. – Только даже я толком не понимаю, как здесь устроиться на работу без документов. Так, есть пара идей. Если дело заладиться, что-нибудь и с тобой придумаем. Как говорят китайцы – путь в тысячу ли начинается с первого шага. До вечера дорогая, будь на телефоне.
– Илья захлопнул дверь и через минуту вышел на улицу. Постоял немного у подъезда, с удовольствием дыша свежим воздухом, выкинул в бак прихваченный пакет с мусором и не торопясь пошел к метро. Хорошо, что он не курит, а то пришлось бы бросать.
В той Москве, что он покинул, Илья мог бы заработать сравнительно легко. Там было множество маленьких магазинчиков, каких-то мастерских, рынков, маленьких производств. Например, прямо через дорогу от девятнадцатого корпуса общежития, была небольшая лавка, где пожилой мужик, которого студенты без затей звали "Василь колбасычем", держал свой малюсенький мяскомбинатик совмещенный с лавкой. Ассортимент производства был невелик – колбаса пяти видов, фирменные сосиски, котлеты, пельмени. Зато все свое, свежее, натуральное, только из коптильни, хозяин тут же за прилавком, отвечает лицом за товар. Народу лавка Василь колбасыча нравилась. И со студентами у него было самое доброе соседство. Зайдет он в вестибюль общаги, кинет клич и готово – есть у него на сегодня-завтра грузчики и подсобные рабочие. Колбаски за веревочки на этажерку для печи подвешивать, полы мыть да машины разгружать – наука невеликая. А в конце дня хозяин рассчитается, да еще и палку колбасы или десяток сосисок как презент лично вручит.
