Более социологичны определения представителей ленинградской – санкт-петербургской криминологической школы: «Преступность – это момент, состояние социального организма… Преступность как социальное явление представляет собой одну из характеристик общества, один из параметров, отражающих состояние социального организма».[60] И «свойство человека, социального института, общества отдельной страны, глобального общества воспроизводить множество опасных для окружающих людей деяний, проявляющееся во взаимосвязи преступлений и их причин, поддающееся количественной интерпретации и предопределяющее введение уголовно-правовых запретов».[61] Однако, как мне кажется, и в названных определениях, правильно отражающих социальную природу преступности, отсутствует указание на ее специфичность.
Вполне оригинально и достаточно корректно определение, предложенное А. И. Долговой: «Преступность – это социальное явление, заключающееся в решении частью населения своих проблем с виновным нарушением уголовного запрета».[62]
Случайно ли ни отечественные, ни зарубежные криминологи не «додумались» до «правильного» определения главного предмета своих исследований? Конечно же, нет. Преступность – сложное социальное явление, не имеющее «естественных» границ (в отличие, например, от наркотизма, пьянства, самоубийств) и определяемое с помощью двух разнопорядковых критериев: 1) общественной опасности, реального вреда и 2) предусмотренности уголовным законом (nullum crimen sine lege – нет преступления без указания о том в законе). Порассуждаем на эту тему.
Очевидно, в различных странах и в разное время существенно различается круг деяний, признаваемых преступными. То, что в одной стране – преступление, в другой не признается таковым. То, что преступным было вчера (например, добровольный гомосексуализм – ст. 121 УК РСФСР 1960 г., бродяжничество, попрошайничество, ведение паразитического образа жизни – ст. 209 УК РСФСР) – непреступно (декриминализировано) сегодня, и наоборот (лжепредпринимательство – ст. 173 УК РФ 1996 г., фиктивное банкротство – ст. 197 УК РФ). В реальной действительности нет объекта, который был бы «преступностью» (или «преступлением») по своим внутренним, имманентным свойствам, sui generis, per se. Преступление и преступность – понятия релятивные (относительные), конвенциональные («договорные»: как «договорятся» законодатели), они суть социальные конструкты, лишь отчасти отражающие отдельные социальные реалии: некоторые люди убивают других, некоторые завладевают вещами других, некоторые обманывают других и т. п. Но ведь
