Мир принадлежит невидимкам, думал он, а вовсе не громким и решительным, как все считают. На последних приходятся вся зависть, весь гнев и нападки, тогда как невидимки идут своим путем. Весь секрет в том, что надо не только не быть частью мира, но еще и не занимать никакой позиции по отношению к нему. Позиция предполагает некое «я», которое отстраняется от внешнего мира. И тем самым делает себя видимым. Досягаемым. Ты судишь и становишься судим. Вот если бы ему удалось перенести на свое дневное сознание то чувство из лихорадочных ночей, когда он не знал больше, кто он. В то время как другие молодые люди стремятся выделиться из массы, обзавестись знаками отличия, символами особости, он пойдет другим путем: избавится от самого себя. Станет никем. Научится не сопротивляться миру. Как когда-то в интернате – те годы он выдержал только благодаря тому, что выпал из поля зрения более сильных. И если сейчас сделать следующий шаг, если он просто позволит совершаться тому, что должно свершиться, доброе или злое, если укутает себя в туман бесстрастия посреди громкого, алчного мира, – если ему все это удастся, он станет невидимым.
* * *
Боевое крещение состоялось посреди проспекта де Картаж. На тротуаре перед кафе Vert стояли двое вооруженных американских солдат и проверяли у прохожих документы. Вместо того чтобы свернуть в переулок или в какое-нибудь заведение, Мориц пошел прямо на них. Смотрел внутрь, полностью уйдя в себя – настолько, что, казалось, он двигается в своем собственном мире, не в их, солдаты не были врагами, а потому в нем не было ни страха, ни гнева. Он просто шел мимо. Один из солдат повернулся к своему товарищу и задел Морица прикладом.
– Sorry, – сказал он.
А Мориц шел дальше, будто ничего не заметив. Он и вправду не ощутил боли, вообще ничего не почувствовал, словно укрытый ватой. Глаза его молчали. Его мысли молчали. Его чувства молчали. Лишь эйфория нарастала внутри. Он был непобедим.
* * *
Только постучав в дверь дома Сарфати, он вышел из транса. Дверь приоткрылась самую малость, и черные глаза Ясмины сообщили: что-то случилось. В следующий миг она открыла дверь шире, впуская его. Только войдя, он понял, что она плакала.
Альберт, сгорбившись, сидел на диване, держа очки в руках и вперив взгляд в пол. Мими сидела подле него, рука ее утешительно лежала на спине мужа. Она была бледна, в глазах страх. Виктор, подумал Мориц, они получили вести от Виктора. Плохие вести.
