Вечерами Мориц читал итальянские книги, какие удавалось найти. Даже если он понимал лишь половину из прочитанного, фантазия выстраивала вторую половину, чтение было для него своего рода головоломкой. Слова, которые он не мог связать с известными ему латинскими, он подчеркивал. На следующий завтрак или ужин прихватывал книгу и спрашивал значение слов. Мими улыбалась его немецкой дотошности, но получала большое удовольствие, обучая Морица произношению – lenzuole, fiordilatte, arcobaleno[55].
– Эти слова надо не произносить, а выпевать! – смеялась она.
Морицу нравилось звучание итальянского, язык определял взгляд на мир, отношение к жизни. Новый язык, думал он, словно дает тебе крылья, и ты взлетаешь, преображаешься в кого-то другого. В того, кто на самом деле всегда жил в тебе, но просто не знал, как вырваться наружу. Иногда другой язык не ведет нас в далекие края, а делает ближе к самим себе.
– А вы знаете, – сказал как-то Альберт за ужином, – сколько итальянских слов происходит из арабского? Вот, например, Una tazza di caffè con zucchero[56], здесь целых три арабских слова! Ат-тасс, аль-кахуа, ас-суккар! Кстати, на иврите звучит похоже – кавах, сукар. И французы тоже переняли это: Une tasse de café avec du sucre, voilà! А как будет по-немецки?
– Eine Tasse Kaffee mit Zucker.
Альберт только развел руками:
– И из-за таких мелких различий мы придумали разные языки? Quelle connerie![57]
– А вы кем себя считаете? – спросил Мориц. – Евреем, или итальянцем, или тунисцем?
Альберт взглянул на него серьезно, но и весело:
– Вот это очень немецкий вопрос.
– Почему?
– Вы используете «или». Мы предпочитаем «и».
Однажды вечером Мориц снял с вешалки костюм Виктора и надел. Ремень пришлось затянуть потуже, но в остальном костюм оказался впору. А к костюму черные полуботинки, итальянская кожа, – все изящнее и франтоватей, чем вещи, какие Мориц носил в Германии. В темноте, как он надеялся, он не будет бросаться в глаза. Он как раз собирался покинуть дом через черный ход, когда из кухни вышла Ясмина.
– Вам нельзя на улицу!
– Мне надо. Иначе я сойду с ума.
– Лучше сойти с ума, чем быть убитым.
– Не беспокойтесь, со мной ничего не случится.
– Виктор тоже так говорил.
Почему она удерживает его, спросил он себя, если она ему не доверяет? Ведь она должна бы радоваться, если его арестуют?
Голос Альберта спугнул обоих:
– Куда это вы собрались?
– Просто вдохнуть воздуха. Почувствовать себя нормальным.
