— Добрый признак, сынок. Выходит, нашел свое место в жизни. Теперь, Алиджан Дустматович, все у вас пойдет, как по маслу.
Мастер прибавил к его имени имя отца, — и в душе Алиджана все запело от радости и гордости. Он продолжает дело отца, отец живет в нем, в Алиджане, простом рабочем парне…
После стычки с Буриходжой Алиджан тоже успокоился только возле своей печи. Он работал, а сам пристально наблюдал за действиями Андрея Андреевича. Старый мастер поднялся по лесенке к вершине печи, тщательно все осмотрел, снова спустился вниз, к пульту управления. Магнитный кран, повинуясь его приказу, подал к печи куски чугуна, бросил их в вагранку. Печь загрузили коксом и опять чугуном. Андрей Андреевич включил газ. Разбрасывая искры, полыхнуло яркое пламя. В печи загудело, забулькало, как в самоваре. Андрей Андреевич приготовил огнеупорную глину, острый лом — все он проделывал спокойно, не торопясь, каждая операция была точно рассчитана. Вынув из кармана спецовки часы, он взглянул на них, удовлетворенно кивнул и, достав кисет с табаком, свернул самокрутку, закурил. И тут же, словно вспомнив о чем-то, направился к Алиджану, засыпавшему песком формы.
— Сынок, тебя директор просил зайти. После смены.
— Зачем? — с беспокойством и недоумением спросил Алиджан.
Старый мастер пожал плечами:
— Не знаю…
Весь остаток дня Алиджан ломал голову: зачем это он понадобился директору?
Оказалось, что причиной неожиданного вызова был… Буриходжа. После столкновения с пасынком он ушел домой, зеленый от злости. Долго думал: как бы насолить Алиджану. А на другой день, осененный счастливой мыслью, поспешил на завод. Сначала он наведался в бухгалтерию, осторожно разведал, сколько зарабатывает Алиджан. Потом направил свои стопы прямо в кабинет директора завода. Директор принял старика с почтительным уважением, усадил напротив себя, приготовился слушать. Буриходжа сразу взял быка за рога:
— У вас тут работает Алиджан Дустматов?
— А, новенький! — улыбнулся директор. — Как же, знаю. За него ходатайствовали уважаемые люди…
Буриходжа лицемерно вздохнул:
— Видать, всем сумел пустить пыль в глаза! — и, заметив на лице директора недоумение, поспешил объяснить. — Алиджан — мой сын. Неблагодарный сын!.. Уж как мы с матерью его пестовали, старались человека из него сделать. А он поступил на завод, погнавшись за длинным рублем, и позабыл о родителях… — кинув на директора быстрый, испытующий взгляд, он вытащил носовой платок, вытер слезу. — Мне уж за семьдесят, и мать у него старуха… — в голосе Буриходжи дрожали слезы, хотя речь лилась гладко, кругло. — А сын вместо того чтобы помогать нам, на старости лет, прокучивает деньги в чайханах. Налижется водки, и в драку… Вся махалля от него стонет! — неожиданно он ринулся в атаку. — Так-то вы воспитываете молодежь?
