Все средства задержания находятся на ответственном хранении у старшего ветврача. Стало быть, мне и карты в руки. Конечно, в данной ситуации вопрос о задержании ночного разбойника и не стоял. Зверька надо было срочно обезвредить любым способом. Говоря казенным языком, – произвести его отстрел. Я особенно не возражал – меня уже обуревало любопытство: что это за зверь такой, которого никто не видит и не слышит?
Так что, съездив домой за своей ижевской двустволкой 12-го калибра (любой охотник больше доверяет своему ружью, нежели казенному), вечером того же дня я отправился на охоту – в родной зоопарк.
Ночь выдалась удивительно тихая, лунная и спокойная.
Я сидел в предбаннике старого аквариума (у нас был еще и новый) и поглядывал через окошко на озеро, на поверхности которого плясал перезревший месяц. Старое маленькое строение, в котором находился аквариум, совсем не проветривалось, и там всегда стояла жуткая духота и высокая влажность, поэтому название «предбанник» очень подходило. Когда поверхность озера становилась идеально гладкой, месяц, зацепившись лунной дорожкой за берег, прекращал свою пляску и затихал. Но потом проплывала утка, оставляя за собой полоску волн, которые опять начинали полоскать месяц.
Во всем этом был такой покой, что я совсем забыл, где и почему нахожусь. Подперев подбородок казенным срезом двустволки, я был близок к тому, чтобы подремать.
Шум в зале…
И это правильно! Упираться подбородком даже в свое ружье категорически не следует: иногда стреляют и незаряженные ружья. За мою охотничью практику оно, действительно, два раза выстрелило само (правда, оба раза винтовка была заряжена), но об этом как-нибудь в другой раз.
Глядя на пляшущий на воде месяц, я вспомнил, как первый раз увидел большую луну.
Жили мы с братом у бабушки в Севастополе, и в школу я еще не ходил. По вечерам мы всегда ходили купаться. В один из удивительно тихих и теплых вечеров мы так долго не выходили из воды, что не заметили, как начало темнеть. А когда стемнело, оказалось, что в темноте купаться еще интереснее – вода в море стала как парное молоко, и вылезать нам не хотелось. И когда мы собрались домой, уже стояла глубокая ночь. Редкие двуногие фонари с тусклыми лампочками и жестяными плафонами в виде столовой тарелки были только в самом городе. А на окраине их не сочли нужным установить. Так что мы брели в кромешной тьме.
И вдруг за горой мы увидели какой-то загадочный, красноватый и довольно яркий свет. Обычно на этой горке мы смотрели салют. Но на этот раз это был совсем не салют, а что-то необычное. Даже бабушка, которая знала все, очень удивилась – что бы это могло быть?
