Пантелеймон Семенович давно не практиковал лекции, перестал писать книги и научные труды, а увлекся своим здоровьем. Ежедневные двухчасовые прогулки по берегу озера с вислоухим спаниелем Ворчуном, плавание на лодке и рыбалка на выходных стали для старика милее всех этих надоедливых фолиантов. А что он еще не знал в этом мире? Да почти все, что касалось огромного пласта культуры, письменности, архитектуры и прочих вещей, о которых не догадывалось нынешнее поколение ученых. Азия-с, господа, не терпит суеты, говаривал Шадрин. Для понимания всех процессов, происходящих на огромных просторах азиатского континента, жизни не хватит. Впору заказывать эликсиры молодости у волхвов.
Поэтому он раздраженно откликнулся на появление Мирона перед обедом, на котором Аксинья пообещала побаловать хозяина отменной похлебкой из белых грибов и свежей зелени.
— Кто на этот раз? — отложив свежий столичный журнал «Древний мир Азии», где он заинтересовался статьей об истоках и зарождении магических школ Индии (темы, в общем-то, ему довольно близкой), Шадрин блеснул стеклами очков на замершего управляющего.
— Тамара Константиновна Назарова, хозяин, — сказал он, преданно сверля половицы пола, не смея поднять голову. Отрывать своего патрона от предстоящего обеда было кощунством. Но ведь не посетителей будет ругать Пантелеймон Семенович, а его, Мирона!
— Не имею чести знать эту даму, — отрезал ученый и снова взялся за журнал. — Мне известна только одна с таким именем, и под другой фамилией, но она вряд ли сюда заглянет… И почему без предварительной договоренности?
— Дочь Великого князя Константина Михайловича, хозяин, — вздохнул Мирон, словно укоряя. Какие предварительные договоренности? Ну почему хозяин так редко интересуется светской жизнью?
Журнал снова полетел на крышку журнального столика.
— Старшая дочь Меньшикова Константина Михайловича? — на всякий случай уточнил Шадрин, вспомнив, что некоторое время назад чуть ли не весь столичный молодой цветник разом облагородил Вологду своим наплывом из Петербурга. Разом подскочили цены в гостиницах, торговля оживилась неимоверно, особенно модные магазины. Еще бы, столько юных аристократических красоток дефилировали по набережной города, увеличив число сердечников, а их сопровождающие молодые люди подняли градус противостояния с местным боярством до точки кипения.
— Истинно, хозяин, — поднял голову Мирон. Кажется, бури не будет.
— А почему ты не пригласил ее сюда, глупый мужик, если сразу знал, кто к нам пожаловал? Где ты ее держись, на крыльце? О, боги…
