А у нас хозяйство, не сказать, чтобы очень богатое было, но лошади хорошие, и Джефф Такман все с завистью на нашего Огонька посматривал; Огонек еще так, в полную силу и не вошел, но для скачек у него все задатки были.
И вот как он сказал: опекуном буду, Линделл, так я и понял – мне теперь не жить. И выстрелил. А он – он не верил, что выстрелю по живому человеку, я ж совсем сопляк был…
Ну и сбежал я в город Сент-Луис, а там как раз в Пони-Релай набирали. Меня брать не хотели, все ж таки работа опасная, я управляющему и рассказал… о Такмане.
А потом вы знаете. Война, а под конец войны я оказался у бушвакеров в Арканзасе. И, значит, в мае решили мы сдаваться. Вернее, отряд наш раскололся: одни решили сдаваться и идти по домам, раз амнистия и все такое, а у других и домов-то не было, решили бушвакерствовать и дальше. Еще и угрожали: Дан, был такой, обзывал дезертирами тех, кто сдаться решил, и говорил, что любого повесит, если, значит, попадется ему такой дезертир в одиночку.
Я-то сдаться тоже задумал, и уж почти и сдался, а там, перед тем, как оружие складывать – смотрю: Дик Такман на меня смотрит. «Ой, — говорит, — какая приятная встреча! Нед Льюис собственной персоной!»
Пришлось стрелять. Ну и, разумеется, тут уж о сдаче и речи быть не могло, но хоть сбежать тогда сумел, повезло. А в этот раз и бежать оказалось некуда.
Конец рассказа Фокса
