— Прикинь, а если остальные будут также быстро двигаться? — Боец кивнул на Марона.
— Хреново будет, но что поделать? Справились же с этим, значит, и с другими тоже справимся, — Игорь присел на корточки.
Анатолий последовал его примеру. Ребятам не хватало барсеток и семечек, чтобы стать пародией на гопников будущего. Трое кандидатов тоже опустились на корточки. Повисло тягостное молчание. Траун с горестью поглядывал в их камеру, где на столах осталась еда. У кого-то заурчало в животе.
Говорить не хотелось. Игорь понимал, что все их разговоры передаст вон тот серенький хмырь, который положил голову на сложенные на коленях руки. Мало того, что передаст, так ещё и добавит от себя несколько описательных моментов. Поэтому оставалось лишь ждать. Сидеть и ждать, пока очнется инструктор.
Сколько времени прошло? Полчаса, час, пять часов? Время измерялось вдохами, но на пятьсот сорок пятом вдохе Игорь сбился со счета. Грудь инструктора мерно вздымалась, кровь из разбитого носа перестала сочиться и замерла коричнево-черными дорожками на лице. Игорь думал о предстоящих испытаниях — какими они будут? Что им принесет завтрашний день и будет ли он?
Пять кандидатов непроизвольно вздрогнули, когда со стороны лежащего тела донесся слабый стон. Так в фильмах ужасов вскрикивают половицы за спиной крадущегося героя, и тот понимает, что за ним идет толстый северный лис. То есть песец. Таким же лисом являлся сейчас инструктор. Он понемногу приходил в себя.
— Ух ты, Белоснежка очухалась. Сейчас гномам песенку споет, — хохотнул Анатолий.
Игорь поддержал его. Зачем печалиться перед смертью? Они и так через многое прошли, чтобы расстраиваться из-за очередного посещения безносой. Остальная троица молчала. Похоже, что они не знали, кто такая Белоснежка.
Марон открыл глаза и обвел мутным взглядом присевших людей. Взгляд задержался на Анатолии. Мутная пелена исчезала, и на смену ей приходило узнавание. Брови сошлись на переносице, тяжелая носогубная складка пересекла почерневшую дорожку крови. Марон закашлялся и прижал руку к груди. Он с удивлением уставился на окровавленную ладонь, провел под носом и со стоном зажмурился от боли. Когда он снова открыл глаза, то пальцы уже тянулись к хроносалютему.
— Братух, походу нам кранты, так что увидимся уже на небесах. Чур, я первый нимб сшибаю… Или первый в пятачину черту заеду, — бросил Анатолий Игорю, не отрывая взгляд от рук Марона.
— Вот так всегда. Я всё устраиваю, а ты лезешь первым. Заподло это, братуха. Давай в этот раз я буду первым? Ты вон уже и Дрианну пожмакал, и этому полудурку отвесил. Не, так дела не делают, я первым бью в пятачину! — возмутился Игорь.
