(Ин. 8, 44). Он-то нашептывал человеку, занятому самим собою, своими добрыми делами, что он есть совершеннейшее существо, которому все другие должны удивляться, что многие люди – презренные твари, которые напрасно живут на свете. Но как это ложно, посудите сами. Есть ли на самом деле этот наглый самохвал совершеннейшее существо, и таков ли, в самом деле, осуждаемый им ближний его?
Может быть, в то самое время, как его осудили, он покаялся, прослезился о своих грехах пред испытующим сердца (Откр. 2, 23) всех Богом, и – получил прощение. Между тем как совершенства превозносящегося собою подозрительны уже по тому самому, что он провозглашает, трубит об них. Истинное совершенство, истинная добродетель скромна: она любит скрываться в тайне и никак не дерзает приписывать сама себе своих совершенств, тем более унижать других. Ты говоришь о себе, что ты добр, милосерд ко всем, усерден к вере и Святой Церкви, изнуряешь постом плоть свою. Прекрасно. Но кто провозгласил тебя добрым, милосердым, усердным к Церкви и ее святым уставам? Бог? Ангелы? Или ты сам оценил свою добродетель? А как мы можем оценивать свои дела? Как станем взвешивать их? Какую меру примем при этом? Знаем ли хорошо свое сердце нечистое, которое всегда или, по крайней мере, большею частью принимает большое участие при совершении добрых дел? Не входят ли в наши добродетели расчеты самолюбия или другие неблаговидные побуждения? Как иногда легко укрывается от нашего собственного сознания недоброе побуждение, которое было причиною нашего доброго дела. Яд греха глубоко проник в нашу душу, и он незаметно для нас самих отравляет едва не все наши добродетели. Не лучше ли почаще и попристальнее всматриваться в себя и замечать в глубине своей души свои недостатки, чтобы исправлять их, а не выставлять на вид свои совершенства? Да и зачем их выставлять на вид, оценивать самим, когда есть самый беспристрастный ценитель их на небе –
Господь Бог, Который, имея воздать каждому мзду по делам, (Ср. Откр. 22, 12; Иер. 17, 10;) конечно знает, как оценить наши дела.
Предоставим же Ему судить о наших добродетелях, а сами в страхе Божием, без превозношения, будем содевать свое спасение (Флп. 2, 12).
Не возноситься должны мы пред другими, а смиряться. И сколько побуждений к смирению для каждого из нас! Человек ничего своего не имеет: все у него Божие – и душа, и тело, и все, что у него есть, кроме греха. Всякое доброе дело также от Бога. Чем же он может похвалиться?
