Когда Алексей Данилыч вышел из дома, я поинтересовался:
— Саня, ты и вправду умеешь на мотоцикле с люлькой ездить?
— У деда в деревне на «Ижаке» гонял, еще перед армией.
— Да… мало того, что мы «шпионы», теперь еще окажемся и угонщиками.
— А, ладно… семь бед — один ответ…
Мы вышли на крыльцо и взглянули на яркие желтые звезды, мерцающие в темном зимнем небе. Калитка тревожно скрипнула и Алексей Данилыч быстро вошел во двор:
— Погнали, хлопцы. Я соседскую собаку закрыл. Пусть пока в сарае поскулит.
— Данилыч, сдается, ты своего соседа малость недолюбливаешь, — буркнул Саня.
— За что же его любить, живодера этого… Прошлой весной приблудных щенят вилами заколол…
Оказавшись в чужом дворе, я заметил, что старик просунул в проушины входной двери дома обрезок арматуры. Данилыч по-хозяйски приоткрыл узкие ворота деревянного сарая. Посредине стоял черный мотоцикл с люлькой. Старенькая модель, наверняка я видел такие еще в кино про фашистов. Посреди люльки проходили две параллельные желтые полосы, а сзади даже имелся синий номер: «27».
Алексей Данилыч кивнул на черные бушлаты и шлемы как у летчиков, висящие на гвоздях:
— Переодевайтесь. В таком наряде и на таком мотоцикле вас точно ни один патруль в городе не тронет.
Мы быстро переоделись, переложив пистолеты в бушлаты. Одежда оказалась довольно холодная, но сейчас было точно не до удобств. Я хотел сесть в люльку, но вспомнил, что в ней наверняка раньше перевозили убитых животных, и сразу стало противно. Я решил занять место сзади Сани. Кол деловито проверит топливо в баке, пошевелил колпаки на свечах, и дернул кикстартер — молчок. Он попробовал еще раз, и все же завел мотоцикл со второго раза. Движок чихнул и ровненько затарахтел. Данилыч быстро приоткрыл выездные ворота.
В доме неожиданно зажегся свет, и в окно, одернув занавеску, выглянула полненькая женщина в ночнушке, с растрепанными волосами. Она приоткрыла форточку и истошно заорала:
— А ну, бляди, быстро дверь открыли!
— Ну, ребятки, езжайте с богом! — улыбнулся Данилыч.
— А тебя эта баба не увидит?
— Я через задний двор уйду, — махнул рукой старик.
Мы выехали из сарая, и чуть не задев воротину, проскочили на улицу. Баба что-то истошно орала в форточку, но мы ее уже не слышали.
Саня сильно не разгонялся, мотоцикл и так частенько подпрыгивал на дорожных ухабах, пока не выскочил на асфальт. На развилке маячил синий указатель: «Дивногорск-12 км».
Я сидел за широкой Саниной спиной, но вскоре все равнопочувствовал, как мои щеки заиндевели от мороза и встречного холодного ветра.
