Удивился царь и послал в селение еще трех солдат.
И снова Карам-хан набросился на них, убил двоих, а третий в великом страхе убежал. Вернулся он во дворец, бросился в ноги царю и поведал ему про шайтана, который ничего не боится и убил всех сборщиков налогов.
Долго думал царь. И решил он подождать, что будет дальше.
А Карам-хан совсем загордился и ничуть не раскаялся, когда Фатех-хан строго сказал ему:
— Смотри, Карам-хан, нет беды, так ты ее сам накличешь! Не смей больше так поступать!
Не внял Карам-хан словам молочного брата. Через несколько дней, охотясь в горах, он увидел караван, груженный золотом и серебром.
— Чьи это драгоценности? — спросил Карам-хан у погонщиков.
Те ответили, что драгоценности принадлежат Шамсуддину.
Тогда, не говоря ни слова, налетел Карам-хан на стражников, разогнал их всех, а караван привел в селение и спрятал там драгоценности.
Но верблюда под мостом не спрячешь! Узнал об этом Шамсуддин и рассвирепел. В ту же ночь он собрал войско и двинулся в поход на дерзкого Фатех-хана.
И вот встала ранним утром Биби Рабийя и видит: перед стенами разбиты шатры огромного войска.
Биби Рабийя разбудила Фатех-хана, и вскоре все воины стояли перед Фатех-ханом, готовые к смертному бою.
Вышли воины за ворота, и началась битва.
Четыре дня и четыре ночи бились храбрые дружинники с бесчисленным войском Шамсуддина. Четыре дня и четыре ночи не смолкал звон сабель. Как хищные птицы, сея смерть, свистели в воздухе стрелы. И солнце вставало и садилось, окрашенное в цвет крови.
Фатех-хан, расправив свои усы, носился среди врагов, наводя на них ужас. Усы его развевались по ветру, страшен был горящий взгляд его черных глаз.
Но вот прошло четыре дня, и не выдержал Шамсуддин. Он послал к Фатех-хану гонца и предложил четыре дня отдохнуть.
Согласился Фатех-хан, и утих гул битвы.
Радостные вернулись воины к своим любимым, неся победу на остриях сабель.
Только один Фатех-хан печалился. Он-то знал, как много войска у царя Шамсуддина…
Но вот прошло четыре дня, и снова сошлись воины в страшной битве.
И тут случилась беда: налетели со всех сторон воины Шамсуддина на Пурдиль-хана и отрубили ему руку. Побледнел Пурдиль-хан, но не уронил меча, а только взял его в левую руку и как отважный лев сражался с врагом до тех пор, пока не стемнело.
Поздно ночью вернулись в селение воины Фатех-хана. Горько заплакала Биби Рабийя, увидев своего брата без руки.
Но гордо ответил Пурдиль-хан сестре:
— Не пристало афганке плакать над раной! Этим надо гордиться, сестра!
