Все это происходило на фоне переходного возраста. Юля начала очень быстро набирать вес и стала с ним бороться наиболее доступным для себя способом – перешла с нормальной еды на белково-углеводный порошок «Сквизи», который размешивала в кефире. О том, что Юля фактически отказалась от еды, знала ее мама, знала тренер, но, как говорила по этому поводу сама фигуристка, обе постоянно просили ее немного потерпеть: слишком близко уже была Олимпиада и слишком вероятной виделась перспектива завоевать на этих Играх медаль. Как минимум – в командном турнире.
Именно тогда, судя по всему, в организме был запущен механизм, который спустя несколько лет привел к экстренной госпитализации спортсменки с диагнозом «анорексия».
В том олимпийском сезоне мы встретились с Липницкой на подмосковном катке в Новогорске, где проходили тогда еще открытые для публики прокаты российских фигуристов. Именно там Юля впервые показала программы, которым суждено было стать в фигурном катании знаковыми.
Постановки «Не отрекаются любя» и «Список Шиндлера» – со знаменитым образом девочки в красном пальто – сделал для фигуристки Илья Авербух. За десять лет своей послеспортивной карьеры, завершившейся в 2003-м золотыми медалями чемпионата Европы и серебром мирового первенства, завоеванными в танцах на льду с Ириной Лобачевой, Илья удивительно быстро нашел себя не только как продюсер собственных шоу, но прежде всего как удивительный постановщик. Трудно сказать, кому больше повезло в этом сотрудничестве – Липницкой или самому Авербуху, но каждый раз, когда я видела поставленные для Юли олимпийские программы, неизменно думала о том, что именно Авербух, а вовсе не тренер и не мама, сделал девочку звездой первой величины, знаменитой девочкой в красном пальто. Именно Илья придумал имидж, не оставивший равнодушным ни одного зрителя.
Вряд ли фигуристка сумела бы эмоционально воплотить предложенный ей образ, не случись в ее карьере предыдущего, порядком трагического сезона. Там же, в Новогорске, она рассказывала:
«У меня ведь целый год был настоящей драмой. Сезон ведь не пошел с самого начала – с тех злосчастных ботинок. Вот я сейчас вспоминаю его – и не могу даже перечислить, что именно было наиболее удручающим – все сливается в одно громадное черное пятно. Травмы валились со всех сторон. Сначала одна, за ней – как следствие – другая, тут же независимо от этих двух – третья. И то падение на тренировке, когда я сильно ударилась о лед подбородком, было далеко не самым страшным в этом ряду. Конечно, было сложно постоянно выкарабкиваться после травм. Вроде все прошло, удалось восстановиться – и тут новая проблема. В таком состоянии очень тяжело заставлять себя что-то делать. Не хочется катать программы, потому что думаешь только о том, что сейчас снова что-то заболит. Все было так ужасно… Не хочется даже вспоминать».
