За мостом, на склоне холма, вплоть до крепостных стен, были разбиты плантации… роз. За плантацией находилась опоясывающая холм стена, возвышающаяся на четыре метра и монолитные закрытые ворота. Край стены резко перетекал в выложенные камнем мостовые, вдоль которых стояли небольшие каменные домики, расположенные впритык друг к другу. Видимо в этом квартале, опоясывающем Дворец, жила обслуга и прочие нужные люди.
Ну а выше по склону возвышался сам Дворец. Снова четырехметровая стена, только на этот раз с бойницами и крепостями по углам, и виднеющиеся за ними высокие мраморные колонны и ансамбль белоснежных статуй песеголовых, расположенных на крыше Дворца — один в один Оперный театр в родном городе Сани!
И прямая, как копье, дорога, шла через речку, под углом вверх по склону до самого Дворца.
Все это выглядело внушительно, но изящно. Грозно, но приятно.
Но стоило только перейти на Внешнее течение Силы, как ажурные пешеходные мосты превращались в темные пятна сидящих в засаде водяных. Голубая вода, весело плещущаяся в реке скрывала под собой черную ленту мрака. Плантации роз алели от опасности скрытых среди цветов духов. А внешние каменные стены с трудом сдерживали вырывающихся на свободу духов камня.
В общем, ловушка на ловушке.
Да и в сторожевых крепостях на главном мосту были опущены решетки, а второй ярус был плотно забит песеголовыми с плюмбатами наготове.
На цветочных плантациях помимо пышущих злобой духов ощущались еще несколько неправильных мест, которые — вот же совпадение — располагались на удобных для подъема тропинках.
Стены замка, переходящие в улицу, были черны от песеголовых, а из крайних домиков выкатывались баллисты и стрелометы.
Да уж, план, конечно, отличный, вот только шит таким количеством белых ниток, что страшно становилось даже думать о возможных косяках…
— Пора, — голос Дорна вывел его из задумчивости. — Не знаю, как ты туда попадешь, но заранее желаю тебе удачи.
— Попасть куда-то — дело нехитрое, — философски отозвался Саня, еще раз прокручивая в голове всю информацию по Дворцу. — Главное: после этого выйти оттуда. Желательно на своих двоих.
Еще раз прикинув предполагаемый маршрут движения, с учетом выявленных ловушек духов, Саня посмотрел на приведенного Дорном пленного шамана. Песеголовый чудом уцелел в бойне при Колизее, потеряв обе ноги, и сейчас, кривясь от боли, корячился на земле, пытаясь принять независимый вид.
Судя по оскаленной морде и возмущенно-гневному окрасу мыслей, песеглавец не понимал серьезности происходящего и был свято уверен, что уже совсем скоро он лично будет орошать портальный камень переноса кровью восставших рабов.
