«Неприкосновенность» накрыла всех марионеток — не случайно Саня слил половину своей маны для того, чтобы оказать ровно в центре группы ожидающих приказа магов. Магов, в глазах которых начала просыпаться осмысленность.
Счет пошел на секунды.
— Подумай, что ты будешь испытывать, когда пропадет магическая удавка, из-за который долгие годы, а то и века ты был бессловесным и безмозглым овощем без свободы выбора? — вспомнились слова Арта Скала/. — Подумай, что бы ты хотел услышать, младший ученик, хорошенько подумай!/
— Внимание! У нас сорок секунд, чтобы снять ошейники! — в руках Сани появились самые обычные кусачки, с выжженными на них рунами прочности и остроты. — Построится в ряд! И приглушите к чертям свои ауры, пока псы не очухались! — взорвался Саня, ощущая, как наливаются огнем ярости и ненависти ауры магов, почувствовавших долгожданную свободу.
— Не успеем снять ошейники, снова станете марионетками. Стройся в ряд! Быстрее! — Саня перекусил ошейник «Шарпею» и сунул ему в руки запасные кусачки. — Значит так. Сейчас **** год от разрушения Сети. По всей стране сотни прорывов. Академия магии не успевает реагировать. Почему бездействует армия я не знаю.
Худой, как спичка маг «Шарпей», которому Саня одним из первых перекусил ошейник, неумело, но с энтузиазмом орудовал кусачками, внимательно слушая парня. Саня успел снять семь ошейников, тогда как маг заканчивал с третьим и последним.
— Вопрос! Там, — Саня мотнул головой в сторону портала, — остались еще пленные маги?
По тому, как полыхнули ауру у всех, без исключения чародеев, Саня понял, что попал в яблочко.
— Кто-нибудь из вас сможет удержать портал, пока мы… порезвимся у песеголовых дома? — с хищной улыбкой уточнил парень.
— Горо, Доминик! — голос тощего мага оказался на удивление глубоким, — Помогаете мне удерживать портал. Дорн! У вас будет ровно полчаса. Вытащите всех пленных магов. Если не получится — уничтожьте их. Рон! Не дай своей ярости взять над тобой вверх, ты нам нужен живым! Брэм, Вори, займитесь лагерем псов, затем присоединяйтесь к Дорну! Некромантов и шаманов взять живыми.
На последних словах «Шарпея», Саня поежился. В них было столько ненависти и предвкушения, что Саня не завидовал их будущей участи.
— Молодой человек, вы останетесь здесь или отправитесь с моими коллегами, как вы выразились… порезвиться? — «Шарпей» с любопытством смотрел на Саню, не обращая внимания на рассекающие воздух водяные кнуты и дикие визги неспешно нашинковываемых песеголовых.
