Владыка Айд… хозяин Подземелья… как его только не называют смертные! Каких только сказок не выдумали о том, чей лик мог бы быть с одинаковым успехом приписан как к ужаснейшему, так и к прекраснейшему. Он поражал, восхищал, вызывал безотчетный ужас, но вместе с тем заставлял жадно смотреть на него еще и еще. Наслаждаться невыносимой гармонией нечеловеческих черт. Поражаться их бесконечной изменчивости и дивному непостоянству. Благоговеть от одного вида его могучего тела. Испытывать острую зависть при взгляде на роскошные, занимающие полнеба, поистине совершенные крылья, которые хозяин небрежно сложил за спиной, прежде чем величественно опуститься на огромный каменный трон.
Правда, есть среди демонов одно негласное правило: никогда не смотреть ему в глаза – страшные, бездонные, полные мрака. Глаза древнего бога, в которых за краткие мгновения можно увидеть собственное рождение и смерть, возвышение и падение, познать изысканнейшие наслаждения и вдоволь покорчиться в бесконечной агонии… потому что в них было действительно все. Прошлое и будущее, настоящее и грядущее, то, что было, и то, что никогда не случится… от первого твоего крика до самого последнего вздоха.
– Линкхард? – внезапно гулким рокотом прозвучало в ночи.
Я вздрогнул от неожиданности и, забывшись, поднял голову, неверяще повторяя про себя давно забытое имя и поражаясь тому, что повелитель, едва появившись, первым делом обратился именно ко мне. Не к своей правой руке – Химере, не к застывшему в тревожном ожидании Дангору, не к высшим демонам, не к старшим, которых вокруг его трона тоже хватало. А ко мне – бывшему светлому, которого люто ненавидела вся его многочисленная свита. Странному, упрямому, стремительно поднявшемуся над ними айри, который даже спустя столько веков не захотел вычернить свою кожу или изуродовать ее лишними наростами и шипами.
Да еще как?! Напрямую! Тем самым именем, которое я проклял в веках и постарался забыть?!
– Да, господин? – я нерешительно посмотрел на хозяина, благоразумно остановившись на уровне верхних клыков. Но он лишь снисходительно улыбнулся и, наклонившись, острым когтем вздернул мой подбородок, невольно заставив поднять не только голову, но и взгляд.
Попав под удар двух бездонных черных провалов, я мгновенно оцепенел, одновременно с этим испытывая странное, необъяснимое, болезненное удовольствие от чувства, что могучий бог сейчас видит все мои мысли, чувства, планы, надежды. Он уже делал так, когда желал убедиться в том, что я достоин его милости. Делал, когда давал мне шанс возродиться. Когда дарил новые крылья. Когда миловал титул старшего, словно в насмешку перед разъяренным, ропщущим (правда, тихонько) двором… и вот сейчас – снова.
