Он приехал в день поминовения | страница 75
— Ты все еще на меня дуешься?
— За что?
— За Жоржа… Пойми же, мы встречались только потому, что мне хотелось отбить его у Линетты.
Девушки, сидевшие впереди, вели себя шумно. Раздавались смешки. Даже в полутьме можно было различить, как они наклоняются друг к другу и перешептываются. Их забавлял любой пустяк. Они то и дело поворачивались в сторону молодоженов, и теперь Жиль с изумлением видел, чем была его жена еще несколько дней тому назад.
— Ты меня любишь? — шепнула Алиса, ощутив долгое и нежное пожатие его руки.
— Люблю…
Потом публика, толкаясь, высыпала на улицу, и они зашли в «Кафе де ла Пе», где с трудом отыскали свободные места, — наступал час предобеденного аперитива. Алиса была очень оживлена. Она впервые показывалась с мужем в таком многолюдном месте и чувствовала, что на них смотрят, отпускают на их счет замечания.
— А я выпью портвейну. По воскресеньям после кино мы с девочками всегда заказывали портвейн.
Женщины большей частью были в меховых манто. Принаряженные мужчины держались увереннее, чем в будни. Однако здесь не было никого из знакомых Жиля, ни одного влиятельного в городе лица.
Эти в кафе не появлялись. Они жили в собственных особняках. Может быть, они вообще не ходят в кино?
Здесь собрались мелкие торговцы, бухгалтеры, приказчики, коммивояжеры, страховые агенты; несколько служащих «Грузоперевозок Мовуазена» смущенно привстали, здороваясь с хозяином.
Часов около семи, прижавшись друг к другу, молодожены возвращались под дождем домой на набережную Урсулинок. Когда они поравнялись с «Лотарингским баром», кремовая занавеска дрогнула. А когда Жиль с женой сделали еще несколько шагов, дверь распахнулась и чей-то голос окликнул:
— Месье Мовуазен!
На пороге, с черной сигарой в зубах, стоял Рауль Бабен. Он поклонился Алисе, по-прежнему державшей мужа под руку.
— Извините, мадам.
Потом повернулся к Жилю и, не приглашая его зайти, добавил:
— Я вот что хочу сказать. Может быть, сегодня вечером вам понадобится поговорить со мной. В таком случае вы до полуночи застанете меня у Армандины. Адрес помните? Городская площадь, тридцать семь.
И, попрощавшись жестом, который показался Жилю ироническим, Бабен вернулся в бар, служивший ему штаб-квартирой.
— Что он имел в виду?
— Не знаю.
Через несколько минут Жиль, озабоченный и слегка встревоженный, отпер своим ключом дверь особняка на набережной Урсулинок. Алиса тут же устремилась вверх по лестнице, отфыркиваясь и отряхивая снятую на ходу шляпу.