— Извините, это я его разыскал.
— Но как…
— Его родители умерли в Тронхейме. Несчастный случай. Молодой человек приехал сюда и…
— Вы ввели его в курс дела?
— Еще нет.
Жилю почудилось, что собеседники обменялись беглым взглядом. Эрвино нерешительно предложил:
— Не позвонить ли Плантелю?
— Как вам угодно. Теперь, когда этот здесь…
Нотариус придвинул к себе аппарат; то, что он услышал в ответ, явно его озадачило.
Тут они с Бабеном заговорили вполголоса. Жиль робко сидел .на краешке кресла. Он угадывал слова:
— Где?
— В маленьком кафе возле порта. С ним Сулемдаль.
Бабен чуть не прыснул со смеху.
— Что будем делать?
— Может быть, пошлете за ним?
Нотариус позвал лакея. Жилю стало жарко. У него немного кружилась голова. От сигары, предложенной Бабеном, он отказался.
— Благодарю вас, я не курю.
— Рюмку портвейна?
— Я не привык к вину.
Во всем происходящем чувствовалось нечто двусмысленное, но Жиль был слишком ошарашен, чтобы разбираться в своих впечатлениях. Конечно, все очень заняты им, но заняты и чем-то помимо него. Обращаются с ним уважительно, но так, словно его можно не принимать в расчет.
— Ввиду дня поминовения вскрытие завещания состоится не раньше чем послезавтра, — снова возвысил голос мэтр Эрвино. — Пока что, месье Мовуазен, могу сообщить вам одно: вы — единственный наследник вашего дяди. Вот уже четыре месяца, как мы вас повсюду разыскиваем.
Слова Жиль различал ясно, даже с какой-то неестественной отчетливостью, но смысл их улавливал с трудом, и собеседники, пристально следившие за его реакцией, только диву давались. Ни изумления, ни радости. Уж не дурачок ли он?
— Ваш дядя не только возглавлял «Грузоперевозки Мовуазена», но был держателем акций почти всех крупных предприятий Ла-Рошели и прилегающего района.
Лакей, посланный за Эдгаром Плантелем и капитаном Сулемдалем, привез их и ввел в библиотеку. Плантель был слегка бледен.
Он коснулся руки Бабена и негромко бросил:
— Поздравляю.
— Не с чем.
Сулемдаль удивленно и даже с известным почтением взирал на безбилетного пассажира, который не сегодня завтра станет одной из самых важных персон в Ла-Рошели.
— Месье Мовуазен, узнав, что вы в городе и находитесь в одном из припортовых ресторанов, я счел своим долгом… Поверьте, я счастлив познакомиться с вами…
Почему Жиль повернулся в сторону нотариуса, как и прежде, забившегося в кресло? Лица мэтра Эрвино было почти не видно, и, вероятно, поэтому Жилю показалось, что оно осклабилось в усмешке, от которой юноше стало не по себе.
