— Просто скажи мне, что происходит, — произнес Фитц, и Софи смогла расслышать отчаяние в его голосе.
Она вздохнула:
— Декс исследует данные твоего брата, пытаясь увидеть, сможет ли он узнать что-нибудь о Невидимках. И они не говорили нам, потому что…
Она посмотрела на его руки, которые были сжаты в кулаки так крепко, что кольца на пальцах впились в кожу.
Фитцу потребовались шесть болезненных секунд, чтобы расслабить хватку, и когда он это сделал, то повернулся к мистеру Форклу:
— Я хочу знать то, что он найдет.
— Пока он ничего не нашел… это еще одна причина, по которой мы ждали и не говорили тебе. Если ты не веришь мне, то можешь поговорить непосредственно с мистером Дизнеем.
— Поговорю, — заверил его Фитц… и Софи сделала ментальную заметку, быть там на случай, если разговор станет эпической катастрофой.
— Теперь, мы можем сосредоточиться на причине, из-за которой мы здесь? — спросил мистер Форкл. — Мистер Сонг…
— Я же говорил, что не хочу быть связанным с фамилией моих родителей, — перебил Там.
— Верно. Мои извинения. Мистер Там. Пятно объяснял план?
— Он сказал что-то о том, что я сниму еще завесу. И я надеюсь, неправильно понял. Вы помните, что произошло в прошлый раз.
— Помню, — сказал мистер Форкл. — Прентис наконец проснулся.
— Верно… а что было после, — надавил Там. — Я никогда не забуду те крики.
— Почему Прентис кричал? — спросила Софи, когда Линн потянулась к руке брата.
— Это продлилось всего несколько минут, — заверил ее мистер Форкл… хотя это плохо получилось. — И я подозреваю, что это было от притока зубчатых воспоминаний, выпущенных завесой.
— Еще кто-нибудь запутался? — спросил Фитц.
— Очень, — сказала Софи. В тех случаях, когда она была в умах людей, то никогда не чувствовала завес.
— Теневой дым формируется слоями, — объяснил Там. — Только Тени могут ощущать их. И мне нравится думать о них как о завесах, так как они обычно чувствуются слабыми и тонкими… и они всегда покрывают вещи, которые мы пытаемся скрыть. Вот почему я так много могу узнать из чтения чьего-то теневого дыма. Чем больше теневого дыма, тем больше тайн вы скрываете. Но завесы темноты в уме Прентиса чувствовались так, будто были сделаны из твердого металла. Потребовалась вся моя энергия, чтобы поднять хотя бы одну, и когда я сделал это, его сознание хлынуло обратно, когда выпустило воспоминание, скрытое под слоем.
— Все годы Изгнания и безумия, должно быть, похоронили его в темноте, — спокойно сказал Гранит. — Мне просто жаль, что я не понял, что вызвало заключительную лавину.
