— Ты не так об этом узнал.
Лорд Кассиус отдернул руку и провел ей по своим идеальным волосам.
— Ну, я пытался спасти нашу гостью от наблюдения неудобного разговора. Но если ты должен знать, я заметил, что мой синий следопыт отсутствует.
— И что? Ты подумал, что его взял я?
— А кто еще?
Синие кристаллы были единственным способом совершить прыжок в Запретные Города, и они давались только определенными членами Дворянства.
— На сей раз это был не я, — сказал ему Киф. — Проверь, если ты мне не веришь.
Он протянул руку, давая отцу почувствовать, врал ли он.
Лорд Кассиус нахмурился.
— Как тогда вы добирались до Запретного Города?
Киф опустил руку.
— Не важно.
— Вообще-то, важно. Я думаю, что ты забываешь, что ваша прогулка сегодня была незаконна… и я не подразумеваю это угрозой, — добавил он, быстро глянув на Софи. — Я уверен, что у вас были свои причины, и что Софи была осторожна, пока вы были там. Но если я буду держать это в секрете, должен понимать, что я защищаю.
Он улыбнулся, но эта улыбка не достигла глаз, как и все остальные улыбки, которые видела у него Софи. Но этого было не достаточно, заставить ее доверять ему.
— Вы и не должны скрывать это, — сказала она. — Я обо всем расскажу Олдену в следующий раз, когда увижу его.
Звук трещащей лестницы заглушил ответ Лорда Кассиуса, и когда звук исчез секунду спустя, мать Кифа вошла в комнату в изящном платье, ее накидка была такого же бледного персикового оттенка как и ее кожа. Ее высокие, украшенные драгоценными камнями каблучки цокали по темному полу, светлые волосы были зачесаны в витую прическу… будто она должна была идти по красной ковровой дорожке, а не стоять на пустом полу первого этажа своего дома.
— Почему ты не сказал мне, что у нас посетитель, Кассиус? — спросила она, щелкнув языком на мужа прежде, чем повернуться к Софи с вымученной улыбкой. — Я не думаю, что мы были должным образом представлены прежде. Я — леди Гизела.
Они не были «должным образом представлены», потому что они встретились на похоронах Олдена, и леди Гизела была слишком занята отчитыванием своего убитого горем сына. Но Софи придержала язык, делая неловкий реверанс, когда сказала:
— Я — Софи.
— Да, я знаю. Даже если бы ты не была в нашем мире самым позорным новым гражданином, мой сын говорит о тебя все время.
— Не все время, — пробормотал Киф, возвращаясь к созерцанию пола.
Софи скопировала его.
— Значит, ты останешься с нами на ужин? — спросила Леди Гизела, — Или подождите… я думала, что вы двое должны были быть где-то и делать… что-то.
