Когда Толстяк и Ворчун рассказали о своем решении Колдуну, тот никак не хотел с ними согласиться, объясняя это тем, что хорошо бы о них вообще-то забыть.
– Забыть? – недоумевали Толстяк и Ворчун.
– Вот именно, пора бы уже заняться чем-либо другим, более важным, а то в последнее время только об этом и говорим, словно дел других нет.
Тем временем Малыш и Солнышко, отойдя в сторонку и уединившись, рассматривали волшебное гусиное перо.
– Да-а, в таком виде его нельзя никому показывать, ты был прав, Малыш.
– Но ведь, когда я рисовал сокровища, я и не думал, что оно может затупиться, – оправдывался Малыш.
– Ты все сделал правильно, – вздохнула Солнышко. – Мое колечко осталось где-то в Национальном банке. А перо пришло в негодность.
– Почему? Откуда ты знаешь?
– Да я не знаю, просто предположила.
– Давай попробуем нарисовать что-нибудь и убедимся, что с ним ничего не случилось.
– Давай!
И Малыш, подойдя к плоскому камню, который наполовину уже был в земле за давностью лег, приготовился нарисовать какой-нибудь предмет, но так и не мог выбрать какой.
– Солнышко, чего бы ты хотела больше всего на свете, скажи?
– Я? – задумалась Солнышко. – Вот так сразу и затрудняюсь сказать. У меня пока все есть. А хотя... Нарисуй большую птицу или, придумала! Нарисуй волшебного гуся, того, что дал Толстяку волшебные вещи.
И Малыш очень старательно стал выводить сначала голову этого гуся, затем шею, а потом уже и туловище.
Солнышко, глядя на рисунок, никак не могла понять, что рисовал Малыш. Она знала, что рисовал он всегда плохо, но не настолько же!
– Малыш, разве у гуся такая голова? А где его глаза? И шею ты сделал слишком короткой, что получился не гусь, а утка какая-то, – делала замечания Солнышко.
– Да-а, ты права, что-то у меня ничего не получается.
– Дай мне перо, я подправлю твой рисунок, может, у меня получится.
Солнышко взяла у Малыша перо и принялась за рисунок. У нее так ровно ложились линии на гладкую поверхность камня, что вскоре гусь, которого нарисовал Малыш, преобразился. Она сделала еще несколько штрихов и произнесла:
– Ну, вот и все.
– Похож, даже очень похож. Но только... почему же он не оживает?
Последние слова Малыш произнес с тревогой в голосе. Он не мог поверить, что перо больше не волшебное, поэтому он напряженно ждал чуда. Но чуда не было. Нарисованный гусь оставался на камне.
– Неужели... – терялся в догадках Малыш.
– Я была права, – сказала Солнышко. – Как жаль, но уже ничего не исправишь.
