Космодромная команда примет контейнеры с веществом Красного пятна и опорожнит их в подлунные резервуары. А они, экипаж танкера, после карантинного душа сядут в вездеход — и в Селеногорск. Там можно будет наконец вылезти из скафандра и неторопливо пройти в салон. И ребята сбегутся в салон, пойдут вопросы: ну, как зачетный? Морозов помедлит, потягивая из стакана витакол, небрежно скажет: «Тряхнуло нас возле Юпитера. Думал — прощай, дорогая…» И остальные практиканты будут завидовать ему черной завистью, потому что они еще нигде не бывали, если не считать учебных рейсов на Марс в качестве дублеров, а он, Морозов, уже «свалил» зачетный. Да, дорогие товарищи, нет больше курсанта Морозова — есть штурман космических линий Алексей Морозов, он же — второй пилот. Сам Платон Иванович, руководитель практики, привинтит к его куртке значок космонавта.
А Радий Петрович Шевелев думал о том, что это, наверное, последний его рейс к Юпитеру. Может, и вообще последний рейс. Сорок восемь лет, потолок космонавта… Возраст, когда, по выражению пилотов, «начинает барахлить вестибулярка». Что ж, он немало новых трасс проложил в Системе. Взять хотя бы эту — к Юпитеру…
Давно уже догадались астрофизики, какой могучей энергией насыщена атмосфера планеты-гиганта. Ю-энергия, сосредоточенная в Красном пятне… Красное пятно было старой загадкой. Огромное, в пятьдесят мегаметров в поперечнике, плыло оно по двадцатому градусу южной иовиграфической широты, иногда бледнея, словно выцветая, но не исчезая никогда, — удивительный остров, плывущий в облаках.
Двенадцать лет назад Рейнольдс — «человек без нервов» как называли его космонавты, а уж они-то понимали толк в таких вещах, — бесстрашный Рейнольдс приблизился к Красному пятну настолько, что зачерпнул его вещество бортовым контейнером. Он радировал об этом событии в свойственной ему манере: «Ущипнул красного медведя». Но через двадцать минут тон его передач резко переменился. Рейнольдс сказал: «Не понимаю, что происходит». Он повторил это дважды подряд, голос его был спокойным, очень спокойным. Потом он сказал: «Боюсь, что потерял…» Никто так и не узнал, что именно потерял Рейнольдс: связь прервалась на середине фразы. Корабль не отвечал на вызовы. Рейнольдс не вернулся.
Но люди упрямы. Потомки смельчаков, под парусами пересекавших океаны, уходивших на собачьих упряжках без единого прибора связи во льды Антарктики, шли в бешеную атмосферу Юпитера. Автоматические зонды уходили в глубь атмосферы, к поверхности неведомого аммиачного океана.
