Выходные пролетели быстро. В субботу наконец добралась до уборки квартиры, сходила в магазин, затарилась продуктами на ближайшую неделю. В воскресенье навестила родителей, а вечер посвятила ничего неделанию.
Утром же в понедельник меня встретила Люда и огорошила новостью:
— Звонила Лика, сказала, что совсем разболелась, температурит, поэтому не может выйти на работу. Похоже, грипп.
Вот те на… Впрочем, чего-то подобного я и ожидала.
— Ну что ж, пусть болеет, — сказал Акулов, узнав об этом. И я не уловила в его голосе ни расстройства, ни досады, лишь ледяное спокойствие. — Значит, придется, вам, Татьяна, взять все на себя…
На первых порах, узнав, что осталась одна, я немного растерялась. И, вроде, Лика не помощница особо, опять же, конкурентка на время вышла из игры, можно проявить себя, но я все равно разволновалась, и больше из-за того, справлюсь ли? Я понимала, что наступило одно из главных испытаний, от которого во многом зависит мой дальнейший успех, и оплошать никак нельзя. Но я опрометчиво положилась на Лику, пусть и в мелочах, и теперь нужно было менять планы. Вот знала же, что надо рассчитывать только на себя, а тут… И это совсем, совсем непрофессионально. В моей работе такие вещи не должны выбивать из колеи, помощница директора в первую очередь обязана быть мобильной, легко подстраиваться под обстоятельства, а во вторую, быть стрессоустойчивой, как сейчас очень любят говорить PR-менеджеры.
Так, нужно просто успокоиться и перезагрузиться. На прошлом месте работы я бывала и не в таких ситуациях, тогда почему волнуюсь сейчас? А, может, дело все в Акулове? В том, что именно перед ним хочется выступить достойно? И не только как перед работодателем, но и как… мужчиной? Эта мысль меня напугала пуще прежнего. Я тотчас попыталась ее от себя отогнать. Глупости, боже, какие глупости порой лезут в голову… Конечно, я переживаю, но только потому, что не желаю потерять эту отличную работу и уступить ее какой-то Лике! Я сделала несколько глубоких вдохов для успокоения и концентрации, заварила себе кофе — чтобы придало бодрости — и перешла к делу, то бишь работе.
— Татьяна, — от голоса Акулова я вздрогнула, затем мысленно влепила себе оплеуху: соберись, тряпка!
— Да, Никита Романович? — отозвалась уже спокойно и вежливо.
— Если вам нужна помощь, можете попросить Людмилу, — он стоял в дверях своего кабинета, привалившись плечом к косяку, и задумчиво наблюдал, как я перебираю бумаги.
