— Погоди-ка, баб, — сказал Шурка. — Листок переворачивать нужно… Пускай чернила просохнут.
— Пускай, — согласилась бабка. — И ты отдохни.
Перечитывая написанное, Шурка запнулся на непонятных словах «колхозный голова» и, задумавшись, вспомнил свою первую встречу с нынешним председателем.
С фронта Фрол Чеботаров вернулся в покос. Встречавшие его, особенно деревенские пацаны, говорили, что у него орденов на всю грудь и еще медалей с горсть. Шурки тогда не было, а посмотреть на веселого Фрола, уезжавшего с его дядьками, ему хотелось. Но когда они встретились, никаких орденов он не разглядел. Фрол лежал на земле рядом с магазином. На крыльце сидел выпивший дед Колотилкин, еще весной получивший похоронку на своего Кольку-танкиста. Дед плакал, глядя на Фрола. Сапог на единственной ноге Чеботарова скалился гвоздями, а самодельная култышка была неумело затянута сыромятными ремнями. Напрягаясь так, что на шее вздувались жилы, пытался Фрол подняться с земли, да нога скользила, а второй не было, и он снова валился на бок, ругаясь вовсю.
Но тут подошла к Фролу сельсоветская председательша тетка Мария. Она помогла ему встать, отряхнула, спросила негромко:
— Опять тоске предаешься?
Фрол припал к теткиному плечу, скрипнул зубами:
— Ты пойми, Мария… Душу пойми!
— Понимаем, все понимаем, — ведя покорного Фрола, говорила председательша. — Да сам себя в стыд роняешь, фронтовичок ты наш дорогой…
Шурка долго смотрел им вслед и, расстроенный, потихоньку пошел к мосту через речку. Догадался он, что жалко Фролу свою ногу, оставленную в подбитом танке, обидно быть калекой.
Даже сейчас, вспомнив ту встречу, Шурка не удержался от вздоха, опять торопя перо за бабкиными словами.
— …Лето нынче удалось, в огородах все уродилось, и люди запаслись на зиму. Мы огурцов хорошо насолили и капусты. Картошки семь мешков сдали в колхоз по самообложению. Картошки, капусты и огурцов свезем на базар, справим Шурке одежку да катанки по ноге подберем…
— А когда напишем, что дедушка наш в больнице лежит? — спросил Шурка, обрадованный словами о новых катанках.
Не дождавшись ответа, он посмотрел на бабку. Видно, устав крутить жернов, она сидела, подперев рукой голову и глядя в темный угол избы. Ответила бабка не сразу.
— С плохой вестью зачем торопиться? Вот встанет дедушка, тогда и пропишем, что маленько хворал… — Она еще помолчала и вдруг заулыбалась: — Ты ему лучше про Варьку, почтальонку нашу, пропиши-ка. Да привет от нее передай.
